В победе Красной Армии немалую роль сыграла советская контрразведка. Она заслужила благодарность своего народа. Она обнаружила зоркость, ум, талант. Она умело проникала в замыслы противника, разоблачала его маскировку, вооружала советский народ, и на фронте и в тылу для борьбы с противником.
Советская контрразведка могла добиться такого успеха потому, что опиралась и опирается на народ. «Тотальному шпионажу» гитлеровцев наша страна противопоставила бдительность широких народных масс. Там, где народ бдителен, где он сознательно принимает участие в обороне страны, — там положены узкие пределы подрывной деятельности шпионов и диверсантов. Партия Ленина — Сталина воспитывает бдительность в советском народе. Эта бдительность — в самой природе советской демократии.
Советская контрразведка состоит из тысяч преданных своему делу работников, неустрашимых борцов. А у этих тысяч — миллионы друзей и помощников. Немцы не могли организовать «тотальный шпионаж» в советском тылу, хотя и засылали сюда множество своих агентов. А в тылу у немцев чуть не каждый советский гражданин был преданным родине добровольцем-разведчиком, и партизанское движение было ценным источником информации для Красной Армии.
Организация прочного и длительного мира невозможна без проявления повышенной бдительности со стороны демократических держав; больше того: бдительность является совершенно необходимым условием действительной прочности и длительности мира. Человечество дорого заплатило за то, что некоторые ведущие демократические страны, усыпленные антисоветской пропагандой поджигателей войны, утеряли бдительность и предоставили шпионам и диверсантам полную свободу действий. Подготовка второй мировой войны показывает, как гитлеровцы сумели использовать в своих разбойничьих интересах слепоту и беспечность некоторых демократических стран. Больше это не должно повториться! Возрожденная демократическая Европа должна всегда быть зоркой и бдительной — и тогда ей не страшен будет никакой «тотальный шпионаж».
Д. Заславский
От автора
На страницах этой книги описано возникновение и деятельность машины немецкого «тотального шпионажа». В этой книге нет «захватывающих» рассказов о прекрасных танцовщицах, соблазняющих генералов и выкрадывающих военные планы. Нет в ней также и утомительно однообразных описаний похождений какого-нибудь агента Х-22, который, в конце концов, является не более как мелкой сошкой. Что касается тех, кто руководит его работой, то они обычно никогда не появлялись перед читателями по той простой причине, что они были неизвестны и самим авторам этих описаний. Возможно, что многие из этих рассказов основаны на действительных фактах, но сами эти факты принадлежат уже прошлому, романтической эпохе истории шпионажа.
Таким образом, эта книга не содержит в себе никаких «шпионских похождений». Она является повестью о тех, кто составляет «мозговой трест» шпионажа; эти люди не маскируются и не пользуются фальшивыми паспортами, так как их работа протекает в тиши кабинетов, и сами они вряд ли когда-либо покидают пределы своей страны.
О гитлеровском шпионаже писалось уже немало, причем многое из написанного было фальсификацией. Само слово «гестапо» особенно привлекало большинство авторов. Этой организации, занятой преимущественно контрразведкой, они приписывали многое из того, что было в действительности совершено другими органами немецкого шпионажа.
История «тотального шпионажа» есть история организации, действующей с четкостью гигантского и хорошо организованного делового предприятия. Но это вовсе не значит, что эта история лишена «красок». Наоборот, она скорее напоминает авантюрный роман, хотя и весьма невысокого сорта. Действительность в данном случае нередко настолько фантастична, что ее не решился бы использовать для кино ни один голливудский сценарист. Первое, хотя и слабое еще представление об этом в США получили в 1938 году, во время нью-йоркского шпионского процесса, когда на суде обнаружилось, что некий дезертир из американской армии готовил по приказу Берлина похищение одного генерала.
У читателя, бесспорно, возникнет вопрос, откуда я получил материал для моей книги?
Начну с заявления, что я знаю лишь немногим более того, что я мог вычитать из газет. А я читал газеты очень добросовестно, особенно немецкие, в период с 1930 по 1938 год.