миску с горкой, остатки кинул обратно. Багира радостно мяукнула, с урчание
вонзила острые зубы в рыбу. Я осторожно потрепал по мохнатой голове, выключил
свет и на ощупь прокрался в комнату. Скинул одежду и юркнул под одеяло. Обычно
долго ворочаюсь, вспоминаю дневные события, думаю о прошлом и будущем. Но на
этот раз сразу канул в глубокую тьму без сновидений.
ГЛАВА 2
Под утро сон прозрачный и легкий. Биологические часы настроены на скорое
пробуждение. Поэтому запускают тело в рабочий режим гораздо раньше, чем
требуется. Сон становится поверхностным, чутким. Две трети мозга работают на
полную мощность. Включают слух, осязание и обоняние. Гоняют кровь интенсивнее,
чтобы балбес пробудился свеженьким и бодрым, сразу приготовился к поглощению
пищи и быстрому спринту по городу. Но последняя треть самая ленивая. Уже
чувствует, что готова проснуться, но цепляется за легкую пелену блаженного
забытья, говорит сама себе: «Еще часочек, еще пять минуток… Будильник не звенит,
надо понежится».
Сквозь сон я слышал голоса, шаги. Вспомнил, что Светка с Вовкой уходят раньше.
Первой на учебу, второму на работу. Я белый человек — мне надо явиться лишь к
девяти, Вадим тоже — расписание занятий позволяет. На какое-то время опять
отключился, потерял зыбкую связь с реальностью. Проснулся от истерического
мяуканья Багиры. Кошка топталась по мне, как гиппопотам, сопела и фыркала,
тыкалась мокрым носом в щеку. «Забыли покормить, — возникла раздраженная мысль.
— Сколько можно, просил же…»
— Брысь! — буркнул я.
Багира душераздирающе мяукнула, увернулась. Но вредная натура заставила
отомстить. Вернулась и заорала еще громче, ударила по лицу мохнатой лапой.
Когтей не выпускала, знала, что будут репрессии. Я махнул рукой, застонал. Кошка
приободрилась, стала тереться пушистым боком. Я собрался с силами и открыл
глаза.
Из-под закрытых штор прорывались яркие золотистые лучи, по обоям бегали веселые
солнечные зайчики. Я обвел взглядом свою обитель. Отметил толстый слой пыли на
книжных полках и мониторе компьютера. Простыни и одеяло скомканы и перекручены.
Наверное, здорово вертелся во сне…
— Мяу! Мяврр!..
Багира улеглась на груди, замурлыкала. На черной мордочке появилось довольное и
хитрое выражение. В зеленых глазах блеснула насмешка, осознание победы.
— Ну что тебе? — рыкнул я. — Дай поспать…
Мазнул взглядом по стене, задержал на часах. В затуманенном мозгу
предостерегающе зазвенело. Стрелки показывали двадцать минут девятого.
— Опаздываю!.. — выдохнул я.
Одним движением скатился с постели, едва не задавив кошку. Багира душераздирающе
мяукнула, тенью шмыгнула в полуоткрытую дверь. Я бросился следом, размашисто
хлопнул по выключателю и заскочил в ванную. Но свет и не подумал загореться.
Лампочка в очередной раз перегорела. Времени возиться и менять не осталось. Я
выругался, оставил дверь приоткрытой. В полутьме нашарил зубную щетку, тюбик.
Кое-как привел рот в порядок, подставил голову под струю холодной воды. Остатки
сна мгновенно выпорхнули из тела. Вода ледяная, кожа сразу занемела. Я фыркнул и
поежился. Небрежно поелозил полотенцем, подсушил волосы и глянул в зеркало.
Ранки поджили, мелкие исчезли, крупные превратились в едва заметные линии. Хотя
еще вчера думал, что, по крайней мере, пару дней буду ходить с расцарапанным
лицом. Кроме того возникло странное ощущение… Я замер завороженный собственным
смутным отражением. На меня смотрел помятый и сонный парень: волосы торчком,
трехдневная щетина… Обычное дело с утра. Поразило другое. В густом полумраке
четко выделялись радужки глаз. Ободки тускло светились, будто намазанные
фосфорной краской. Я поморгал, мотнул головой. Глянул еще раз. Вроде бы
нормально. Наверное, просто показалось. Что со сна не причудится…
Я метнулся обратно в комнату. Отыскал чистую одежду, облачился в светлые джинсы
и бордовую футболку. На ходу прилизывая волосы, помчался на кухню. Обожаю
современные технологии! Чайник вскипел сразу же, заклокотал и затрясся. А еще
несколько лет назад пришлось бы ставить обычную жестяную посудину на печку,
возиться, ждать пока нагреется… Я проглотил пару бутербродов, совершенно не
чувствуя вкуса. Закурил, стал торопливо прихлебывать кофе, шипя и обжигаясь.
Бросил взгляд на сервант. Блюдце, куда вчера Вадик наливал молоко для домового,
чистенькое и блестящее. Я хмыкнул и пожал плечами — Багира постаралась,
вылизала. И почему студент так упорно верит в нечисть? Ответы на поверхности,
никакой запредельной мути не существует.
Словно в ответ на мысли за решеткой вытяжки что-то зашуршало и заскреблось. Я
затаил дыхание, потушил окурок и подкрался поближе. Шорох повторился, но вроде
бы тише. Раздался топот мягких лап, на кухню примчалась кошка. Остановилась
рядом, глянула с любопытством — чем занимаешься, хозяин? Тихо и жалобно
мяукнула.
— Багира! — сказал я с укором, погрозил пальцем. — Зачем я тебя держу? Мыши в
вентиляции табунами ходят, а ты и в ус не дуешь. Только и умеешь, что рыбку
трескать, спать и быть красивой. Настоящая женщина…
— Мяв! — возмутилась кошка. Обиженно отвернулась и с независимым видом принялась
умываться. Старательно вылизывала лапу, терла по острой мордочке. Но то и дело
поглядывала искоса — а вдруг хозяин оттает?
Ухмыльнувшись, я полез в холодильник за остатками кильки. Давно изучил характер
питомицы. Гордая и вспыльчивая, очень умная. Иногда кажется, что понимает
буквально каждое слово. Если не задобрить, то будет дуться пару дней, прятаться
и фыркать, воротить нос. А может сбежать на улицу, путешествовать по чердакам и
подвалам. Потом вернется, проверено. Но зачем лишние волнения? Я вытрусил кильку
из пакетика. Подумал и положил рядом кусочек колбасы.
— Пожалуйте откушать, барыня! — с раболепием в голосе произнес я, сделал учтивый
жест рукой. Старательно скрыл улыбку, состроил серьезную физиономию.
Багира увлеченно «звала гостей», мылась и чистилась. Услышав голос, подняла
мордочку. В зеленых глазах промелькнуло неподдельное удивление: А? Что? Звал,
хозяин? Бросила хитрый взгляд на миску, лениво и вальяжно подошла. Мол, лопать и
не хочется. Но если так просите, то так уж и быть, сделаю одолжение…
— Актриса! — укорил я. — Будь проще и люди к тебе потянуться.
Кошка вильнула хвостом, что буквально обозначало: «Отстань, кушаю!» Стала
аккуратно хрумать кильку, корчила из себя даму на светском приеме. Я
ухмыльнулся. Вспомнил о времени и заторопился. Бросил в карман мобильник, ключи
и немного денег. Запер дверь и выбежал на улицу.
Погода чудесная. В небе сияло яркое солнце, по лазурному небу стремительно
мчались маленькие облачка. Ветерок прохладный, утренний. Взъерошил волосы,
забрался под футболку и пощекотал грудь. Я передернул плечами, решительно
направился в сторону остановки. Обычно иду пешком, окончательно просыпаюсь по
дороге. Но сейчас не до прогулок. Если опоздаю, то выволочка обеспечена.
Ускорил шаг, выбрался на остановку. Тут очень людно. Группками стояли студенты,
курили и перешучивались. Отдельно — народ повзрослее, с хмурыми, озабоченными
лицами. Тоже опаздывают на работу. У самого бордюра толклись старушки. Эти ясно
куда — на ближайший рынок. Даже не столько за покупками, сколько за новыми
впечатлениями, новостями. Среди толчеи бегали ободранные псы, в сторонке
пировала стая голубей — кто-то неосторожно уронил пакетик жареных семечек.
Протолкавшись поближе к краю дороги, с надеждой посмотрел влево. Лучше бы
маршрутка. Пусть дороже, зато быстрее и комфортнее. Но молчаливая мольба