Симона. Он схватился за дверную ручку и застонал, стараясь справиться с подступившей к горлу тошнотой.
Но ведь она осталась наверху! Каким образом им удалось ее найти?!
Хьюстон увидел, как напрягаются ее мышцы. Как груди ходят под тканью свитера.
Из угла комнаты с кошмарной улыбочкой на губах вышел его брат Чарльз.
Пит дернулся вперед.
— Если ты только пальцем до нее…
Слова застряли в горле.
На сей раз Чарльз не отступил, а, наоборот, подтянулся и выпрямился.
— Еще один шаг, и я поверку этот рычаг. И ее шейка сломается.
Только тогда Пит заметил металлический ошейник, охватывающий ее шею.
Чарльз сжал рычаг. Хьюстон остановился. Легкие стало саднить.
— Ей не причинили никакого вреда, — сказал Сен-Лоран.
Хьюстон резко повернулся к нему.
— Ну, конечно! К креслицу ее привязали, чтобы исправить осанку! Терапия, так сказать.
— Даю слово…
— Засуньте его себе в жопу!
— Я только хочу сказать именно то, что сказал: ей не причинили никакого вреда.
Отец Хьюстона, бледный и обеспокоенный, стоял возле двери, быстро переводя взгляд с одного человека на другого.
— И ты считаешь, что я должен присоединиться к этим людям? — Хьюстона перекосило от отвращения.
Отец провел носовым платком по губам.
— Выслушай его — и все.
Хьюстон покачал головой, изо всех сил стараясь подавить бьющую его крупную дрожь.
— Как вам удалось ее найти?
— Методом исключений, — произнес Сен-Лоран. — Внешние стены наблюдаются с помощью телекамер. Так как вы попали внутрь не этим путем, иначе бы мы знали, следовательно, остаются клифы. Охране нужно было только обыскать все вокруг.
— Ночью? Чересчур опасно. К тому же прошло слишком мало времени. Они бы просто не успели вернуться.
— Если бы им пришлось взбираться наверх вашим путем, тогда, конечно. Но есть вариант более удобный.
— Туннель?
— Примерно такой же, каким вы выбирались в лес из охотничьего домика. Только этот остался с тех самых времен, когда народ сильно боялся осад. Симона, правда, пряталась, но охрана ее отыскала. Надо отдать ей должное, она попыталась отбиваться. Но не стоит лезть в бутылку. Вам же сказали, что вреда ей не причинили. У нее хватило здравого смысла для того, чтобы сдаться. Вот как она попала сюда.
— Уберите этот ошейник.
— Как только вы расслабитесь…
— Если вы его не снимете…
— Условия? Ладно. Сделаю первый шаг вам навстречу. Чарльз, сними, пожалуйста, этот металлический…
— Но…
— Делай, что говорят!
Чарльз неохотно отщелкнул ошейник, разомкнув его на две части. У Хьюстона помутилось в глазах, когда он увидел два багровых следа, оставшихся на шее женщины.
Симона тяжело повертела головой и сглотнула слюну, чтобы увлажнить горло.
— Пит…
Он обнял ее, а затем резко повернулся к Сен-Лорану.
— Если в ваши планы не входило причинять нам боль, зачем тогда…
— Этот спектакль? Все очень просто. Для того, чтобы показать вам, что случится, если вы откажитесь с нами сотрудничать. Итак, Чарльз, освободи руки и ноги мадам.
Уголки рта Чарльза поехали вниз, он словно обвис, но несмотря на это, принялся отстегивать кожаные ремни.
Симона попыталась подняться на ноги и едва не потеряла равновесие. Хьюстон подхватил ее.
— Итак, мистер Хьюстон, несколько раньше вы высказали предположение, что вы нужны мне только для того, чтобы поймать Симону, и что как только вы оба окажитесь в моих руках, я вас убью.
Хьюстон кивнул.
— Умно. Но неверно. Как видите, я мог бы показать вам ее труп, — и это было бы последним, что бы вы увидели в своей жизни. Но вместо этого я освободил вашу женщину. Теперь, естественно, ваш черед. Выбирать. Что предпочтительнее: смерть или безопасность? Пытки или согласие?
— Выслушай его, — попросил Хьюстона отец.
Чарльз тут же вякнул:
— Да, уж, послушай.
Металлическая дверь была не закрыта. Внезапно послышались шаги, и в комнату ворвался бледный, хрупкий, как-то сразу постаревший Монсар.
— Что вы натворили? — бросился он к Сен-Лорану.
— Тебя это не касается!
— Она моя дочь!
— Именно поэтому у нас и возникла эта проблема! Из-за тебя. И него!
Отец Хьюстона съежился.
— Если бы у вас не было детей, нам бы ничто не угрожало! Господи, вы же мои друзья! Если я убью твою дочь, ты мне этого не простишь. Как и он не простит мне убийства сына! Так убедите же их! Позвольте мне спасти их жизни!
Он подумал и добавил: