А на выходе из клуба мы обнаружили, что у всех, кроме меня, из машины что-нибудь стащили.
Отзывы о концерте в Лондонском университете, организованном Fresh Music, были благосклонны. Пол Морли первым расхвалил группу: «Музыка Joy Division ясна, почти телесна; они поют о бушующих эмоциях, импульсах, предрассудках и страхах. Их песни, ранее размытые и неопределенные, стали точнее; они тревожат смутным ощущением скрытых желаний из самой глубины души. Joy Division разорвут вас на куски. Как и раньше». Крис Бон оказался ближе к правде, написав: «Менее яркие, они все глубже погружаются в безысходность, которая была сутью всей их предыдущей работы». Если бы он только знал, насколько они приблизились к сути.
Несмотря на все тревоги, у Йена случилось лишь два серьезных приступа в течение двух месяцев. Я знала, что он принимал лекарства для лечения эпилепсии и показывался специалисту часто, поэтому начала подозревать, что нечто кроме болезни сделало нашу жизнь столь драматичной. Однажды в воскресенье, в то время как Йен репетировал в Манчестере, я провела весь день, обшаривая каждый карман, рассматривая каждый кусочек бумаги, который только попадался мне под руку. В комоде спальни Натали я нашла сумку, полную исчерканных блокнотов. В одном из них, на чистой странице, незнакомым почерком было написано имя Анник Оноре и ее адрес в Лондоне на Дельвино-роуд.
Я должна была проявить огромное мужество, чтобы вывести Йена на серьезный разговор. Он ужасно расстроился, но отказался рассказать мне о причинах наших проблем. Я умоляла его объяснить, что происходит, но он сказал, что не может, потому что боится моих возможных действий. Я хотела исключить все варианты, кроме самого очевидного; мысленно вернулась к временам веселых гей-вечеринок, и в памяти вдруг промелькнула картина: Йен примеряет мои сандалии. Я глубоко вздохнула и выпалила: «Это мужчина? Ты влюбился в мужчину?» Йен еще ниже сполз в кресле, ноги разъехались по полу. Его тело тряслось от тихого смеха, и я тоже не смогла сдержать улыбку. Несколько секунд мы улыбались друг другу, и все было хорошо. Мы переглянулись, будто заговорщики, и засмеялись над только нам понятной шуткой, как часто делают обычные пары. Когда он успокоился и посерьезнел, Я спросила: «Это Анник Оноре, не так ли?», — и он кивнул.
Его облегчение в этот момент было едва ли не осязаемым. Я же бросилась в голубую комнату и разбила «Low» Дэвида Боуи, а затем надавала Йену тумаков. Он не двигался. Когда я спросила, что он намерен делать, — попросил дать ему время, чтобы разорвать с Анник отношения. Я согласилась, радуясь, что не было никаких клятв в любви к ней и что он не угрожал уходом. Пообещав исправить ситуацию, Йен меня успокоил, но все же я замерла в ожидании развязки: потерять его я была не готова. Он не просил прощения, но я подумала, что он хотел бы его попросить.
Прошло несколько недель, и, насколько я знаю, Йен не пытался рассказать Анник о происшедшем дома. Дважды я поднимала эту тему. Он же во время каждого разговора в основном просто таращился в окно на деревья вдоль дороги. Если начинался приступ, он падал, а я, как дура, пыталась удержать его на ногах. Псевдоприпадки могут быть вызваны сознательно или подсознательно — эпилептики часто используют их как способ управления людьми. Хотя участники группы утверждают, что Йен никогда такого с ними не проделывал, они не могут не заметить, что, случись ему быть припертым к стенке в споре, непременно начинался приступ.
Мои родители были не против присматривать за Натали, когда я работала, но однажды вечером мама решила, что настала очередь родителей Йена помочь нам. Мы также подумали, что это даст им более верное представление о том как Йен, Натали и я живем. Учитывая то, что я еще никому не рассказывала о романе Йена, моя мама оказалась очень догадливой.
Они прибыли, как раз когда я надевала пальто, и Дорин заметила, что мое обручальное кольцо снято. Мы посмотрели друг на друга. Что я могла сделать? Сказать, что ее сын, между прочим, в Лондоне со своей любимой групп? Я решила, что не стоит усилий выпускать на нее свой гнев.
Кроме того, я не хотела опаздывать на работу, поэтому смиренно поднялась наверх и снова надела кольцо.
Естественно, я начала обращать больше внимания на мужчин, заходивших в Silklands. Один из них был другом сестры Джиллиан Гилберт, Ким. Джефф был моложе меня — ему еще не исполнилось двадцати. Он любил дискотеки и хорошо проводил время до тех пор, пока не встретил меня! Когда по маленькому городку разнеслись слухи о том, что я узнала об измене Йена, Джефф и я начали общаться. Моя самооценка бы здорово выросла, пригласи он меня на свидание, но Джефф не хотел предпринимать ничего, что угрожало бы моему искалеченному браку. Вместо этого он стал другом, с которым я могла поболтать в баре.
Денег почти не было, и когда пришел «красный» счет за электричество, расплатиться было нечем. Я сказала об этом Йену, но он счел, что это не его проблема. Мне стало стыдно оттого, что я не могла лучше распоряжаться нашими средствами. Йен поинтересовался, что я сделала с деньгами, полученными от группы. Он приносил домой новую одежду, которую Роб Греттон покупал для выступлений, и я завидовала его достатку. Казалось несправедливым, что он имел возможность путешествовать, — это я любила поездки, а Йен их ненавидел. Но к сочувствию я была не расположена, и его роскошный вид раздражал меня так же сильно, как стремительно мы падали в долговую яму. Я начала записывать хозяйственные расходы — жалкие попытки доказать Йену, что не трачу деньги на себя.
К сожалению, наша собака стала дорого обходиться. Денег не хватало в том числе и на нормальный корм, и у Кэнди начала выпадать шерсть. Кроме того, Йен находился в постоянных разъездах, и я столкнулась с новой проблемой: с одной стороны, Кэнди нужно было выгуливать по вечерам, с другой — я не хотела оставлять спящую Натали одну. Иногда выручали родители, но в конце концов они предложили найти для Кэнди новый дом. Узнав об этом, Йен очень расстроился, но дома чаще появляться не стал. Обнаруживаю он носил с собой фотографии собаки вместо фотографий своей жены и ребенка, я наконец осознала, как глупо было все еще печься о его доме. Я знала, что Йен огорчится, когда Кэнди увезут, но посчитала жестоким держать животное, которое мы уже не могли прокормить. Йен перестал вносить какой-либо вклад в заботу о ней и не хотел обсуждать или пытаться понять мои проблемы. Место для нее нашлось на ферме в Рочдейле, куда ее отвезли мои родители, чтобы мне не пришлось с ней прощаться.
Натали скоро должен был исполниться год, и она постоянно просилась на руки, требовала к себе внимания. Однажды вечером Йен — редкий случай — был дома в тот час,когда ей пора было ложиться спать; мне она не давала себя уложить. Она кричала, дрыгала ногами и держалась за дверь гостиной. Не позволяя мне дойти до лестницы, она протянула руки к Йену. Я попросила взять ее на руки, но он отказался. Крики и плач продолжались, она всем телом тянулась к Йену. В итоге я разозлилась и потребовала, чтобы он сам ее уложил. Ему она спокойно позволила отнести себя наверх и заснула сразу же, как только Йен укрыл ее одеяльцем. Я ждала его внизу. Он вернулся быстро, с таким измученным выражением лица, что я бросилась в детскую, убедиться, что Натали еще дышит. Я испугалась, не задушил ли он ее. Мнительные самоограничения Йена стали влиять и на окружающих.
Семья Йена распадалась, а его карьера процветала. Он совершенствовал вокал. В его голосе появились сила и тайна, отчего так жгуче и проникновенно звучали, в частности, медленные песни.
Альбом «Closer» был записан на студии Britannia Row в Лондоне в марте 1980 года. Я получила своеобразный ответ на свои молитвы в виде жеста от Роба Греттона. Это был единственный случай на моей памяти, когда в студию пригласили девушек. Йен неохотно сообщил мне, что Роб решил отправить по 20 фунтов всем женам и подругам на билеты до Лондона, чтобы они могли посмотреть, как группа работает над «Closer». «Я ведь не могу себе этого Позволить? — заметила я Йену. — Где мне ночевать? На гостиницу денег нет». Он пожал плечами, не упомянув, что Для группы были сняты две небольшие квартиры и другие девушки останавливались там. Так что я вздохнула с облегчением и потратила 20 фунтов на оплату счетов за электричество.