— Продал. Девять штук Хампердицы было. Все сдал.
— Не жалеешь?
— Жалею. Крафт-Эббинг дал точные и грамотные описания всех видов человеческой гадости. Зачем тогда позволяют выкаблучиваться современным паразитам? Вон та, что жила у Старой Жопы под ванной, тоже успела написать свою прозу. Название «Чача». Не сомневайся, возьмет любой журнал, напечатают, обнародуют. Будет снят фильм с музыкой русских панков.
— Вот кого я не пелеваливаю.
— Мой мальчик, когда у тебя обсохнет молоко на губах, ты поймешь, что наш единственный враг — Страна Свиней, а с остальными могут быть только временные разногласия. «Секретная миссия» — обоюдоострый меч. Слыхал, вчера двадцать девять баб выбежали и легли в снег с голыми жопами. Протестуют. Техасец им не нравится. Большой Шайтан по-моему не должен реагировать на шантаж этих курдюков. А рэгги какая гадость. Лучше иметь сына-дауна, чем терпеть, чтоб он слушал такую хуйню, как ирландский фолк, или рэгги.
— Тут ты пляв. Между Сельмягой и покойным Цыганковым имело место сопельничество. Игля со смельтью. Со школьной скамьи.
— А они, шо, в одной спольтивной школе учились, или шо? — слегка осовев после четвертой рюмки, я передразнил гостя, но тот сделал вид, что не заметил.
— Нет. С чего ты взяль?
Ну ты ж говоришь, «скамейка». Я решил, скамья штрафников. Запасные игроки.
— Сельмяга. Полсезона в спольтинтельнате.
— Вспомнил! Его отправили на родину Шевалье Какаду, в Харьков. В спортинтернат. Там Сермягу застукали с кем-то в кабине (я хотел сказать, в душе) и Сермяга вылетел… А ты знаешь, что Холостяк все-таки угощал Сермягу в Дубах. Ударили морозы, в парке обоих застигли сумерки. Они стояли на террасе перед летней эстрадой. Холостяк собственноручно кормил Сермягу плавлеными сырками. Тот еле стоял на ногах. Холостяк подробно и восторженно описывал мне белые выпуклые кегли-колонны, они облокотились на них, сверху поставили выпивку. Покойник бережно фиксировал уцелевшие останки прежней жизни, ты это знаешь! Вдруг Сермяга делает несколько шагов в сторону руин кабака (в нем пел Шпунт, перед Олимпиадой туда сел Поливода, кажется, а летом восемьдесят первого туда сослали, после скандала в «Березках», Игоря и его братушек), и негромко говорит тому, кого он видит: Кончай свою хуйню, Казбек. Слышь, Казбек, кончай свою хуйню, кому говорят…
— Тлявит себя человек. Тыква тлявит себя.
— А ты видел «Портрет мальчика с желваками»? Тыкве на нем максимум лет пять. Одутловатость с ранних лет. Чем раньше он начал пить, тем меньше подозрений вызывали у взрослых эти мешки под глазами, порочные желваки. Нет, Сермяга травит себя не потому, что хочет умереть, просто он каждый день доказывает себе, что не может погибнуть и празднует победу. Скольких он уже отправил на тот свет вместо себя! Разумеется, он притягивает себе подобных чудовищ, но их имена и облик скрывает Олимпийская дымка, вечные сумерки вокруг Ребенка с Желваками. Вот как один человек передает свой диалог с Сермягой, когда тот оправился от сделанного ему Кабаком укола: Может тебе чем-то помочь? — Какая помощь, ебать-копать? Он бы мог и тебя. — Шо меня? — Ширнуть, ебать-копать. — Так что это за монстр???
Ответ на этот вопль благополучно глохнет в тумане с острым техническим запахом, за который так ненавидят наши края суеверные кацапы, будь они прокляты и съедены собаками из Дубов. Запорожский туман необъяснимый и пунктуальный, как ночь. Откуда клубится он, если трубы остановленных фабрик пусты?
Жаль, что на радиобазаре не продают дистанционный пульт, чтобы нажал на кнопку, и человек в другом месте пукает или какает. Допустим, Старая Жопа в зале суда готовится произносить речь, что-нибудь пламенное, вроде: «Надо более бед и потрясений, чтобы быть готовыми ко дню пробуждения Дьявола. Революционер должен иметь чорта в теле и всаживать его в тело народа…» А тут мы нажимаем на кнопочку, и Старая Жопа вместо речи обкакался и залаял. А? Чтобы не смыкал за хвост наших Чертей своим рыбьим ротиком. Правильно! Бакунинец… юный…
Крэк сделал свое дело. Медведица свое открякала… Беляев может считать себя пророком: «В нем кронштейн летит прибитый, первый в космосе еврей. Ура…» Фил Спектор кого-то убил. Кажется женщину… А между тем решаются важные для моего будущего вопросы: кто победит — Диснейленд или богадельня? Чтобы победить, Микки Маус должен ударить первым по ненавистному мне поселку бесхитростных тружеников. Мои Микки Маус и Чорт, сувениры из «киндер-сюрприза» стояли в обычном месте. Клоунская маска с наэлектризованными вокруг лысины волосами, пускающая дым из растянутого рта привиделась мне, словно сошедшая с цирковой афиши. Отец двух девочек. Кличка «Кисточкин», потому что художник. Так звали героя пьесы «Всегда в продаже» у Аксенова, писателя, угробившего жизнь на подражание Набокову и симуляцию джазовых оргазмов. И дай ему бог… Неаксеновский Кисточкин со своим еблом клоуна постоянно крутится рядом. В уже упомянутом экстазе, что противнее самой жуткой агонии. И женщины, напрягая раковые шеи, выпускают из подкрашенных губ дым, с таким видом, будто им неудобно выпускать его через задний проход… Ну, Филипоньо, пьем еще?