— Иногда, ф-фу-ух, задыхаюсь, когда пластинка заедает в одном месте, я повторяю одно и то же движение, пока не надоест. Знаете, как это приятно, а, Фикрат, знаете? Смотрите, нет, идите ко мне, нет, смотрите, а потом идите… Когда бы грек увидел наши игры…
Окажись Парасюк свидетелем танца семи Наташиных покрывал, он, наверно, и вправду сказал бы за спиною Ососкова только одно: «Дывлюсь i бачу пiзду собачу?»
Товар для Ротшильда
Гёринг:… тогда же мною было сделано замечание, которое вас, похоже, очень интересует.
Джексон: Рассмотрим это замечание: «Мы отдаём им часть леса, и Гапоненко будет следить, чтобы животные, похожие на них — олень с кривым рылом — попадая к ним за ограду, там и оставалось». Вы тогда ведь именно так выразились?
Гёринг: Да, это мои слова. Но чтобы их понять, необходимо попытаться представить, в какой атмосфере происходило заседание. Геббельс придрался к этой фразе и сказал, что находит мою позицию провокационной. Я мог бы ответить, что меня провоцирует как раз его внимание к пустякам при обсуждении решающих вопросов.
Тату на бочине московской клубистки сразу делает её похожей на уборщицу-гермафродита из написанной двумя евреями книги «Женская сексопатология», изданной, когда Юдопия ещё называлась Советский Союз и татуированные женщины выше мытья туалетов не вскарабкивались.
— Кто там?
— Сруль, Продавец пилюль.
Механический секретарь: «Люди, я в Германии». Среди кунаков полевого командира Гамадрила Магомадрилова особой любовью пользуется пытка «Паранджа Сруля». Похищают деревянную башку, сажают в «Курск» — наполненный нечистотами погреб. Предлагают пленнику сменить веру якобы на «ислам», если тот упрямится — надевают на голову нестиранные колготки, полученные по каналам Шайтан-баши от Сруля (их обычно крадут в Симеизе), через несколько секунд жертва готова отречься от чего угодно, только бы убрали подальше от носа эту вонь. Люди Гамадрила на самом деле язычники — идола, которому они поклоняются, зовут Винсент Прайс. Кто это такой, они не знают. Сруль тоже. А жертва подавно.
— А я уезжаю в Германию.
— Ты же хотела привести в порядок бёдра?
— ?.. Ты хотел сказать окорчка твоей белой курочки?
— … Они грязные.
— Кто же моет окорок, глупый!
— А что тогда?
— Глупый, его коптят.
Сруль насра(зочарова)л. Точнее, развитие Сруля пошло привычным путём. Сруль изменился к худшему.
Акушеры из «Штерн» подробно изучили внутренне устройство Сруля. А мы тем временем наблюдали её переживания, симпатии и т. д. Такой Сруль нам не нужен. Любой может стать одним из нас. Когда мы говорим о полноценности, речь идёт не о расовом или половом превосходстве. Мы смотрим, способно ли существо вести личную коварную войну. Сколь искренне любит оно ложь и злобу. Как далеко простираются его заблуждения. Серьёзно ли оно собирается обманывать своего Владыку и повелителя.
У Сашки выкрали жестянку, где он хранил деньги от продаж своих книг (об этом писали, выражали соболезнования под видом успения шимпанзе).
— Боченок?
— Жестяную шкатулку.
В этой банкноте — 10 големов, 20 белых доминиканцев и милый ангел — глумятся похитители, пропивая мартышкин труд (loot).
Сруль не подошёл по той же причине, что и Прачка (Смрады сибирские), Татьяна Рыхлая, Татьяна Дряблая, Титирь, одна и другая. Их всех сгубила приверженность общечеловеческим ценностям. Юноша-сатанист похож не на «сатану», а на упаковку, откуда он вылез, на тех, кто покупали ему плейер и скейт, на женщину в немодном молодёжном костюме, перед которой он в неоплатном долгу. О чём бы не пел должник, всё будет звучать, как просьба об отсрочке. Чорт знает. Чорт старше. Чорт главнее.
«Страх плафонов или плафонобоязнь» — роман молодого прозаика из Твери, преподающего семиотику в Торонто.
Сруль и Плафон.
Этот Осипов подложил мне адскую свинью. Я не заметила, потому что спрыснула голову лаком для волос, чтобы не чесалась,