А после разборки со стрельбой привезли нас пред светлые очи заказчика - он же спаситель, он же Слон, как выяснилось. Сейчас-то я понимаю, что и в разговоре с ним нам крепко повезло, очень по-разному та беседа могла закончиться. В самом деле, материалы для Слона у нас с собой были. Долго ли их изъять, нас с пристрастием допросить, а после отправить вслед за Мюллером? Совершенно не обязательно всяким посторонним знать, что в нужный момент тихий и скромный господин Дубов может выставить взвод автоматчиков... Видно, в тот вечер сумели мы нахально ухватиться за подол Фортуны, а может, после стрельбы море было по колено - но доказали, что глубокоуважаемому Борису Олеговичу полезнее и выгоднее оставить нас на этом свете и иметь в качестве верных слуг. Немалую роль сыграла и фамилия Кучумова, которую мы ему преподнесли с должной подачей и за которую были щедро вознаграждены.
Короче, продались мы ему. Наверное, возвышенные герои литературы на нашем месте гордо отказались бы сотрудничать с лощеным бандитом и приняли мученический венец, но последнее десятилетие очень успешно вышибло из нас... ладно, не буду говорить за всех, - из меня вышибло дух идиотского идеализма. "Пускай ты умер, но в песне смелых..." На фиг такие песни! Пока живой, я еще, может, сумею выкрутиться и побороться за те самые прекрасные идеалы. Пусть лучше примером для юношества буду я лично, а не мой светлый образ...
В тот вечер я ничего такого не думал, просто бился, спасая свою и Аськину жизнь. Нравственные оценки выплыли уже потом, как и в меру шкурные оправдания.
Ладно, тогда для меня такая логика звучала убедительно - как и в эту минуту, прямо скажу, но все равно стало тошно, и я поспешил переключить мысли на что-нибудь поприятнее. Начал вспоминать июньский вечер, когда перехватил Асю возле ИФЦ и повел гулять по городу, и как сидели в "Хрустале" и я ей рассказывал про рыбалку, а она улыбалась... А потом следующий день. Ася, уже захваченная азартом поиска, помчалась к Шварцу искать у него в компьютере доказательства нечистых делишек Манохина, а я прочно устроился на лавочке внизу, уже все за нас с ней решивший и потому готовый ждать до второго пришествия. Вот тогда и подошла ко мне местная кошка и деликатно села рядышком. Тоже трехцветная, как здешняя Дарья Ивановна.
День был летний, теплый, светило солнышко, и все мне представлялось ласковым и солнечным: и великолепное настоящее, и безоблачное будущее...
На солнышке разморило, я и сам чуть не задремал не хуже кошки, но тут по гравию заскрипели шаги и появился Петр Петрович. Такой уж безобидный дедушка! Твое счастье, шпик старый, что телепаты редко встречаются... Впрочем, твое тоже, шпик молодой... Я постарался унять эмоции и изобразил приветливость на уровне "митте".
Петр Петрович вышагивал с букетом наизготовку - на кой ляд ты его припер, я ещё не умер! - и с кульком апельсинов. На лице его светилась отточенная десятилетиями приятность.
Я поднял голову ему навстречу, дальнозоркие серенькие глазки уткнулись в нагло торчащую из белоснежных бинтов черную трубочку с пробочкой, и мой клиент сбился с ноги.
- Здравствуйте, Петр Петрович, - ослабевшим от страданий голосом проговорил я.
- Здравствуйте, Вадим Андреич, - отозвался он как-то машинально, не сводя глаз с моей шеи. - Как здоровье?
- Прозектор сказал, буду жить.
- А что это вы меня Петром Петровичем величаете?
- А вы что, хотите, чтобы здесь все ваше настоящее имя знали?
- Не тревожьтесь, Федор Гаврилович - это тоже псевдоним.
Вот так тебе, щенку, учись, пока мастера живы... Я шмыгнул носом и промолчал. Впрочем, мастер тоже был не безупречен - все поглядывал на мое украшение. Наконец не выдержал:
- Позвольте полюбопытствовать, Вадим Андреич, что это за странная заколка у вас на повязке? Или, простите, какое-то новомодное электронное устройство, вроде микронаушника? Сейчас у каждого второго что-нибудь в ухе торчит...
Э-э, папа-аша, да ты никак боишься, что я пишу разговор? Ого, моя шалость вышла ещё плодотворнее, чем намечалась!
- Увы, Федор Гаврилович!.. Это всего лишь легочный катетер. Знаете, легкие устроены неудачно - если какая дрянь туда попала, то там и остается. Вроде, например, табачной смолы. А также пыли, на которой абсорбируются радионуклиды, и сажи, собирающей канцерогены. Вот через эту трубочку с пробочкой в меня заливают разные лекарства - попросту говоря, промывают легкие. Чернобыльцам такое удовольствие устраивают два раза в год.
- Господи, так уже ведь десять лет!
- А период полураспада у некоторых особо приятных изотопов - тридцать лет... И не в одном Чернобыле дело. Обыкновенная угольная электростанция выбрасывает в атмосферу больше активной пыли, чем исправный реактор... Ладно, что это мы все о болячках, вы ведь, полагаю, не за тем пришли?
Вот так, пускай первым деловой разговор начинает. Это не шахматы, тут важно не первое слово, а последнее.
Но дедушка не первый день замужем, его таким пустяком не смутишь. Присел рядышком, однако же с подветренной стороны, закурил, чуть улыбнулся:
- Буду накапливать в легких смолы... А вы, гляжу, не закуриваете?
- Здешние лекарства охоту отбивают.
- Ты гляди! Хоть сам ложись да лечись... Ну так что, Вадим Андреич, обдумали наше предложение?
Ага, так это было предложение. В давние наивные времена такое называлось ультиматум.
- Обдумал, как не обдумать.
- И что скажете?
Так, пора подпустить в голос горькую и скорбную нотку.
- Да что тут скажешь, сами видите, в больницу загремел. Недели на две. А то и на все три.
- Вы давеча, помню, упоминали о таких планах, я предположил, речь идет о мероприятии скорее...
Мол, не придуривайся, не помираешь.
- Увы, Федор Гаврилович, скорее не профилактическом, а восстановительном. Терпел сколько мог, сюда пришел, когда болячка за горло взяла... - Я ненавязчиво потрогал безымянным пальцем пластмассовую пробочку катетера. - Ладно. Не будем спорить о терминах. Предложение ваше я, конечно, обдумал - и самым тщательным образом. Дело вы предлагаете серьезное, нужное, привлекательное и по идее, и по финансовой стороне. Но увы - видит око, да зуб неймет...
Старый лис слушает, кивает, сигареткой попыхивает. Приятно улыбается...
- Сам я из строя вышел надолго. Персонал у меня грамотный, но в оперативном плане неопытный. Хороший оперативник у нас всего один - Андрей Сычев, вам, вероятно, известный. Вдвоем с ним мы были бы полезны, на деле "Татьяны" неплохо сработались...
- На деле "Татьяны" вы не только с Сычевым неплохо сработались, отозвался Власов с добродушной ухмылочкой.
А-а, не удержался дед, ударил по подставленному шару! На Асю намекает. Ну да, шел-то я в "Татьяну" с оперативными целями, а повстречался, похоже, со своей судьбой...
Я скромненько улыбнулся:
- Но, извините, возможности моей партнерши ограничены информацией, так сказать, находящейся в обращении. Попросту говоря, ОБС - "одна баба сказала". Неужели вас это привлекает?
Господин Власов встал, отнес окурок в урну. Аккуратист дедуля.
- А я, позвольте напомнить, об этом прямо говорил в прошлую нашу беседу. Именно привлекает. Рассчитывал, конечно, и на ваши оперативные способности, но тут выбор шире...
Самое время запаниковать - как же без меня, мол?
- Погодите, Петр... э-э... Федор Гаврилыч, что ж это вы торопитесь меня со счетов сбрасывать? Не навечно же я сюда залег!
Оч-чень я занервничал, закурил даже - черт, через силу курю, противно! Горячусь:
- Послушайте, не вчера же вы вдруг надумали по этому лицу сведения собирать, думаю, давно работаете, поняли уже, копать глубоко надо, значит, неделя-другая дела не решает. Вот я чуть подлечусь, смогу перейти в дневной стационар, тогда и появится у меня время для работы по вашему заказу.
Он голову чуть набок наклонил, бровью повел, наконец кивнул утвердительно - согласен, мол.