Гордость? Откуда ей взяться?
— Гомик!
Ты посмотри на него! Он думает, его слова меня разозлят? Знал бы он, сколько раз я слышал и похуже.
— По крайней мере, за деньги я ни с кем не сплю, в отличие от тебя.
— Ты заплатил за меня бабло.
— И что с того? — разговаривая с ним, я подошел к шкафу и, открыв его, стал снимать штаны, решив переодеться. — Ты же их еще не отработал? Может, я тебе прощу этот долг… Посмертно.
Все это время пацан наблюдал за мной, продолжая лежать на боку, и нужно признать, мои слова его ничуть не испугали.
— Ты встанешь или тебя поднять?
— Твой дружок перестарался.
— Было за что.
— Развяжи хотя бы ноги.
Мда… Со связанными руками и ногами он вряд ли встанет сам.
Подойдя, я наклонился и развязал ему ноги.
— Хоть одно неверное движение, будешь спать в шкафу с кляпом во рту.
Пришлось помочь ему встать. И хотя он стоял, слегка согнувшись, его лицо было почти на одном уровне с моим.
Странно, но мне постоянно кажется, что он наблюдает за мной. Ждет удобного момента? Даже сейчас он косится на меня. Боится? Да нет. Я бы сказал, что наоборот.
— Где твой дружок? — спросил он, когда я помог ему сесть на кровать.
— Позвать? — думаю, ему лучше не знать, что мы одни в квартире.
— Нет. Как ты можешь трахаться с таким уродом?
— Деточка, тебе не кажется, что ты задаешь вопросы, которые не следует? Я же не спрашиваю тебя о твоих клиентах. Думаю, у тебя их было много и далеко не красавцев, тем более, что многим, наверное, было далеко за пятьдесят. Хочешь узнать подробности моей интимной жизни, сначала расскажи скольких ты сам обслужил.
Пацан опустил голову, словно обдумывая мои слова, но неожиданно выдавил фразу, так тихо, что я подумал, будто ослышался:
— Я не спал с мужиками… Я не гомик.
Удивил ли он меня? Думаю, да, но поверил ли я — нет.
Сделал вид, что ищу что-то в шкафу и, достав с полки чистое полотенце, повернулся к нему.
— Твои проблемы. Что же ты делал у гей-клуба? Что, мало других мест?
— Ты не веришь?
Интересно, ему действительно нужен мой ответ?
— Нет.
— Я говорю правду.
— А мне все равно.
— Но если я расскажу, ты скажешь своей обезьяне, чтобы не трогал меня? Я действительно не педик.
Ах, вот в чем дело!
— Посмотрим, все зависит от твоего поведения.
— Послушай, я же сразу понял, что ты нормальный мужик, даже не смотря на то, что сказал тот придурок.
— Именно за это ты чуть не пробил мне черепушку?
— Все пошло не по плану…
— У вас даже есть план! Как интересно, я бы послушал поподробнее.
А действительно, целых два дня впереди, чем еще заняться?
Сев напротив него на стул, забросив ногу на ногу, я сделал вид, что готов слушать. Пацан уставился вначале на мои ноги, а потом перевел взгляд на лицо.
— Все мужики мудаки! — начал рассказ он с такой фразы, чего и следовало ожидать. — Один из них обрюхатил мою мать и свалил, а она подалась во все тяжкие, даже не обращая внимания, что у нее есть я. Знаешь, как это? Видеть в доме каждый день разных мужиков?
— Причем здесь я?
— При том! Ты мудак, как и все!
— Это все, что ты хотел сказать?
— Нет… Ты ничего не понимаешь…
— Что ты хочешь, чтобы я понял? Что ты жертва? Пожалеть тебя и отпустить? Ты занимаешься проституцией и грабишь людей вместо того, чтобы пойти работать, как обычные люди.
— Обычные люди. Не смеши меня. Почему ты ездишь в крутой тачке, с последней моделью телефона, а я должен мыть туалеты в торговом центре? — он сказал это с таким презрением, что меня пронял озноб.
— То есть отобрать у меня — это ваши методы?
— Мы выживаем, как умеем.
— Что же ты свои таланты не применил к женщинам? Они ведь больше платят, и риск меньше.
Тут он заерзал и отвел взгляд.
— Бабам нужен другой типаж. На меня больше мужики клюют. — Оно-то и понятно.
— И кто так поработал над твоим имиджем? — он снова посмотрел на меня, сначала не понимая, о чем я, но, уловив мой взгляд, сразу сообразил.
— Это Алка. Она учится на стилиста.
— Скажи ей, что учиться ей еще и учиться.
Его уголки губ поплыли в едва заметной улыбке.
— Что, так плохо? — тон его голоса приобрел слегка игривые нотки.
— Ужасно.
— Врешь, тебе нравится. Я же помню, как ты смотрел на меня на паркинге.
— Ты был в шапке.
Пацан улыбнулся, уже не скрывая этого. Доля секунды, и протянутая им нога коснулась моего паха. Интуитивно я положил руку на его стопу, но ногу не убрал.
— Развяжи меня, и я могу надеть шапку и отсосать тебе. — Он пошевелил ногой, ощущая реакцию моего организма на его слова.
Черт! Он не спал с мужиками?! Пусть заливает кому-то другому.
— Извини, — я встал, отодвинув стул, — но твои услуги могут дорого мне стоить. И если на то пошло, то никогда в таком не нуждался.
Что-то я разболтался. Пацан явно выбил меня из колеи. Я, вроде, и хочу его, но кроха здравого смысла еще имеет место присутствовать в моей голове. Хотя остыть бы не помешало.
— Пойдем, — я подошел и, взяв его под руку, приподнял.
— Куда? — он явно ожидал другой реакции.
— В ванную.
— Зачем?
— Много вопросов.
Когда мы вышли из комнаты, он закрутил головой по сторонам, видно, ища глазами Кольку.
Открыв перед ним дверь ванной, подтолкнул его в спину.
— Заходи и садись на пол.
— Зачем? — спросил он, но увидев, что я не собираюсь отвечать, сел.
Связав ему ноги, я стал раздеваться. Маленькая мразь не проронила и слова, молча сидя на плитке и наблюдая. Когда на мне ничего не осталось, он все же не выдержал:
— У тебя почти встал.
— Если что-то не нравится, закрой глаза и не смотри, — переступив порог душевой кабины и открыв кран, я снова обернулся в его сторону — он сидел и смотрел на меня.
Значит, не такие уж и мудаки для него мужчины. В его взгляде было скорее любопытство, чем отвращение.
— Во сколько лет ты узнал, что гомик? — спросил он меня, словно старого знакомого.
— Я не гомик.
— Ладно, извините. Встал на мужика у тебя когда?
— А у тебя? — решил я не отвечать на его глупые вопросы.
Он промолчал и снова притих. Минуты на три…
— Я хочу помыться.
— И что теперь? Я должен развязать тебе руки, чтобы снять одежду?
— Можешь сразу же связать.
— А мыть тебя я буду?
— Ты не хочешь?
Посмотрел на сидящего на полу парня, и в нижней части тела снова зашевелилось.
— Ты же помнишь про крематорий? — решил я вначале припугнуть, перед тем как рискнуть здоровьем и развязать ему руки.
Он кивнул головой.
Его не сильно смутило, когда я, голый, с полустоячим членом, к нему подошел, и даже то, что все это происходило на уровне его глаз. Спокойно, без истерик пацан молчал, когда я присел и освободил его ноги, а вот меня удивило, что вместо того, чтобы развернуться спиной, чтобы легче было развязать ему руки, он склонился, прижавшись ко мне. К голому мне… Чертов галстук был завязан каким-то замудренным узлом, что вывело меня из себя. Или… Скорее, виноват не узел, а руки, которые не хотели почему-то слушаться.