А дальше? Дальше рутинная работа. Пишутся протоколы, выясняются личности погибших, оперативники обходят окрестности в поисках хоть каких-то свидетелей, роются в картотеках пропавших без вести. Опросы, расспросы, допросы. Это большое для милиции везение, когда найден свежий труп, а в соседнем доме или на соседнем хуторе гуляет пьяный мужичонка с пятнами крови на пиджаке и с бумажником убитого в кармане и соседи в один голос говорят, что эти двое вчера водку пили и один обещал другого прибить, если тот долг не отдаст. Такое неудобно даже называть оперативно-розыскной работой — так, легкая прогулка. Берут подозреваемого под белы рученьки и передают в прокуратуру следователю. Возбуждается уголовное дело, в котором и новичку с заочного юрфака все понятно. Это, можно сказать, редкая удача, когда оперативникам подворачивается очевидный кандидат в убийцы.
Такой, например, как Александр Кравченко.
По соседству с местами, где обнаруживали трупы, не оказывалось мало-мальски подходящих подозреваемых. Непонятно, что приводило жертву в лесополосу, в парк, на пахотное поле — нечего ей там было делать. Для всех этих преступлений не удавалось отыскать хоть сколько-нибудь правдоподобный мотив. Отсутствовали следы и вещественные доказательства, которые могли бы вывести на преступника. Нет, каждый раз, конечно, что-то обнаруживали — например, старые газеты на трупе Ларисы Ткаченко. Но точно такие же газеты побывали в руках сотен тысяч граждан — у одной только «Правды» какой был тираж!
Убитых находили не у собственного дома, не у дома знакомых или родственников, а невесть где, в странных каких-то местах. Среди них немало было людей неблагополучных — или детей из неблагополучных семей: бродяжки, рано повзрослевшие девочки не очень строгих моральных устоев, а то и слабоумные, психические больные. Попадались среди жертв и совсем другие — умные, чистые, привязанные к семье; но и с перекошенной судьбой хватало. Встречались и такие семьи, где не сразу хватались сына или дочери, а хватившись, и не думали заявлять в милицию. Бывало, что от милиции и узнавали о том, что человека давно уже на свете нет…
В управлении внутренних дел Ростовской области следственно-оперативный отдел по расследованию особо тяжких преступлений возглавляет подполковник Виктор Васильевич Бураков. Он начал работу по этой серии убийств в 1983 году, со случая Любы Бирюк. К началу 1984 года на нем висели одиннадцать неустановленных трупов.
«Я вовсе не оправдываюсь, — говорит подполковник Бураков, седеющий, крепкого сложения сорокашестилетний человек, — я и не думаю оправдываться. Да разве мы не хотели как можно скорее разыскать убийцу? Моему сыну тогда было девять лет. Сын сыщика подвергается точно такой же опасности, что и дети всех прочих граждан. И жена, и сестра. Мы не могли спать спокойно. И не спали. В буквальном смысле. Однажды после десяти бессонных ночей я попал на месяц в больницу с нервным истощением. Лет пять или шесть весь отдел — без отпусков. Это пятьдесят человек. Иногда наступало отчаяние, хотя мы и продолжали лихорадочно работать».
За первые пять месяцев 1992 года в России было совершено 8364 умышленных убийства. Это — без убийств по неосторожности, в состоянии аффекта. Число это сообщил начальник российского уголовного розыска генерал Владимир Ильич Колесников, для ростовского дела человек не посторонний: в восьмидесятые годы, в самый разгар серийных убийств, он служил здесь начальником угрозыска, потом заместителем начальника управления внутренних дел Ростовской области.
Из тысяч убийств по необъятной нашей родине на Ростов и ближайшие города в год приходится до четырех сотен. Составляя пропорцию к общему населению, можно убедиться, что цифра выше среднего. И в абсолютном исчислении много, и в относительном. Много — но объяснимо.
По части преступности Ростов всегда был не на лучшем счету. С давних времен в кругах, близких к уголовным, ходит присказка: Одесса-мама, Ростов-папа. Не только мелким жульем, карманными воришками, мошенниками разного ранга, но и крупными аферистами, солидными ворюгами и по многу лет уходившими от наказания преступными бандами известны были эти прекрасные южные города — города веселых, талантливых и остроумных людей. Нашей литературе эти края дали, пожалуй, больше талантов, чем многие иные, вместе взятые; но и душегубы ростовские и одесские тоже ходили в лидерах. И сегодня они не последние в уголовном мире.