— Что случилось? — с тревогой произнесла она, проницательно взглянув в мои глаза. — Ты словно сам не свой… И это не о «потерянном» возрасте, Рома…
Точно, я и забыл, что в один момент постарел на добрый десяток лет, а то и больше. Но меня это сейчас мало волновало. Да и вообще, честно сказать, не волновало совсем. Теперь я куда ближе к своему «родному» возрасту, чем вначале этой эпопеи.
— Лихорук… — с тяжестью на душе, признался я. — Его фрицы схватили…
— Ой! — вскрикнула Акулина, а её глаза заблестели от наворачивающихся слёз. — Да как же это?
— Действительно, — поддержала её Глафира Митрофановна, — как они вообще его сумели рассмотреть? Он ведь легко может становиться настоящим невидимкой. И в любой момент может перейти в нематериальную форму. Этого просто не может быть!
— Вот и я так думал… Что мы их одной левой Лихорука… Только вот здесь, в душе, что-то всё время щемило… Словно беда вот-вот приключится… — Я тоже дал волю чувствам. Конечно, это невместно мужикам. Но, если не здесь, в кругу родным мне людей — тогда где еще мне быть самим собой?
— Неужели, предчувствие открылось? — С интересом посмотрела на меня «тещенька». — Не слышала я о таком, чтобы на третьем-то чине подобное происходило. Но, если это действительно так, то и до ясновидения рукой подать!
— Да, очень похоже на предчувствие какое-то… — согласился я. — У меня раньше… еще до принятия дара, такое случалось… — задумчиво выдал я, совершенно забыв о четко придерживаемой «линии» амнезии.
Вот так и прокалываются на мелочах, разведка! Учиться мне еще контролю над мыслями и языком, и учиться. Хотя я, нет-нет, да и подумывал, а не открыться ли мне Акулине и Глафире Митрофановне? Насколько же тогда мне легче с ними общаться станет? Да и врать не нужно будет. Для меня вранье близким людям, ну, прямо как серпом по этому самому месту.
Однако, если подойти с другой стороны, тогда я совсем расслабиться могу. А так — постоянно «в тонусе». А это отличная тренировка. Мне ведь потом не только с моими милыми девчатами общаться придется — но и с абсолютно другими людьми. Которые отлично могут вопросы задавать, и выбивать нужную информацию любыми путями. Нет, пусть эта тайна умрет вместе со мной.
— К тебе память вернулась, Рома? — обрадованно воскликнула девушка.
Ну, вот, даже она этот огрех заметила. Хреновый из тебя «нелегал», Рома! Опачки! Рома! Не Виктор! Не капитан Чумаков! А Рома! Я, наконец-то, начал идентифицировать себя именно с этим именем! Ну, и с товарищем Чумой, соответственно. Значит, всё-таки движемся помаленьку в нужном направлении! Всего-то несколько дней прошло с моего «провала» в прошлое, а я уже такие успехи делаю!
— Нет, — хмуро качнул я головой, немного потупив, типа пытаюсь вспомнить, — всё так же. Только вот этот момент с «чуйкой» и вылез…
— С «чуйкой»? — теперь встрепенулась Глафира Митрофановна. — Это ты так предчувствие называешь?
Вот, чёрт, только обрадовался и опять!
— Да, его, — не стал я отпираться и придумывать глупые отмазки. — Тоже только что всплыло из каких-то глубин.
— Похоже, ты был очень неординарным человеком, — припомнила «тёщенька» все мои прошлые оговорки. — Будет очень интересно с тобой пообщаться, когда память полностью восстановится.
— Мне тоже, — ответно расшаркался я, — будет очень интересно.
Хотя, навряд ли, мамаша, вы со мною «при полной памяти» пообщаетесь. Я уже на этот счет всё решил, и решение это уже не буду менять. Так и останется Рома Перовский без воспоминаний. К тому же мне они действительно не известны. Я — совсем другой человек.
Да и человек ли? Я — товарищ Чума, ведьмак и первый всадник апокалипсиса. Сомневаюсь, что всё это может относиться к обычному смертному. В общем, пока будем выгребать по течению — авось, куда и вынесет.
— Есть какие-нибудь мысли, как нашего одноглазика выручать будем? — по-деловому осведомилась мамашка, избавив меня от продолжения вынужденного вранья.
Нашего одноглазика? Да, я знал, что Лихорук тоже успел стать своим в нашем доме. Но чтобы настолько! И чем это он успел растопить сердца моих девчонок? Если Акулина заступалась за него с самого начала, то Глафира Митрофановна, как мне казалось, относилась к нему с некоторым предубеждением прохладцей.
Как к какому-то не очень приятному человеку. Которого, по каким-то причинам, не пошлёшь далеко и быстро, как хотелось бы. Поэтому, и приходиться терпеть. Но сейчас его прозвище было произнесено с такой теплотой… И кем? Глафирой Митрофановной! Мне стало понятно, что Лихорук отлично вписался в нашу странную семейку, став по настоящему родным. Как и мы все. Братишка. Ну, что с него взять?
— Мысли есть, — ответил я. — Но в одиночку не справимся…
— Кого в помощь звать собрался? — последовал следующий вопрос, хотя и без этого было понятно, к кому за помощью идти.
— Лешего я уже попросил, — сообщил я девчатам, задрав голову и поглядев на стремительно темнеющее небо.
О наших взаимоотношениях с лесным хозяином я, конечно же, рассказал им всё без утайки. Тогда Глафира и поведала мне, что вот уже которую сотню лет ведьмы из Гнилого угла с лешим составляют своеобразный договор о взаимных обязательствах. А я ведь об этом до сего момента ни сном, ни духом. Думал, что самый умный здесь — с самим лесным хозяином закорешился. А всё, оказывается, давным-давно оговорено. И «неча изобретать велосипед», — как сказала мне мамашка.
— Его работа? — поглядев на покрывающееся черными дождевыми тучами небо, вслед за мной поинтересовалась Глафира Митрофановна. — Уж очень резко погода испортилась. В это время года такого обычно не бывает.
— Его, — кивнул я. — Обещал устроить немцам настоящий армагедец.
— И зачем? — не поняла моей затеи «тещенька».
— Боюсь, что увезут куда-подальше нашего одноглазика, а там на «ремни» распустят… Ну, на опыты там, или еще что…
— Да кто мог его поймать? Ты мне ведь так и не сказал, — напомнила Глафира Митрофановна.
— Монахи какие-то в черных сутанах с капюшонами, — ответил я. — Леший сказал — жрецы Единого это…
— Жрецы Единого? — задумалась на мгновение женщина. — Инквизиторы, разве что? — наконец выдала она. — У них в Европах этого добра навалом. Сколько они ведьм пожгли в средние века и не перечесть.
— Инквизиторы? Твою мать! — выругался я, только теперь понимая, насколько тяжко вляпался Лихорук. — Тогда точно поспешать надо! Акулинка, проводишь меня к партизанам?
[1] 7,62-мм снайперская винтовка Драгунова (СВД) — советская самозарядная снайперская винтовка, разработанная в 1957—1963 годах группой конструкторов под руководством Евгения Драгунова и принятая на вооружение Советской Армии 3 июля 1963 года вместе с оптическим прицелом ПСО-1.
[2] Жить по покону, т.е. по правилам, проверенным временем.
Глава 5
К появлению очередной вороны с гранатой в скрюченных лапах, Чумаков специально не готовился. Но, после того первого случая подсознательно ожидал чего-то подобного. Если партизаны, как предполагал оберст-лейтенант, научились так искусно работать с птицами — то одной диверсией дело явно бы не закончилось.
Вот только одного Иван не понял, как эта летучая бестия-террорист, так точно вычисляла оберст-лейтенанта из кучи окружающего его народа? А чтобы понять, что птица была заряжена и наведена именно на Кремера — и семи пядей во лбу не надо быть.
Первыми, если появляется такая возможность, всегда надо выбивать высшее руководство. И в другое время Чумаков только бы порадовался, что партизанам удалось ухлопать настолько серьёзную вражескую шишку — хоть и не генерал, но начальник оперативного штаба 13-й танковой дивизии, тоже не хрен в стакане! Но в конкретный данный момент Чумаков не мог позволить ему так бездарно сдохнуть.