— Ох, молодо-зелено… — тяжко вздохнула женщина, забирая у меня из рук лопату с прилипшими к лезвию комьями сырой земли. — У мертвецов свои способы найдутся с живыми счеты свести. Даже не сумлевайся! Ох, и тяжкая же доля тебя ожидает на ведьмовском поприще, — «пожалела» она меня, забрасывая лопату в телегу. — Схарчат тебя, такого необученного. Не нежить, так нечисть — и косточек от тебя не оставят! — припечатала она напоследок, забираясь на козлы. — Дюже наш дар силён, для них, что пряник медовый.
— Так помогите, Глафира Митрофановна! — решил я надавить на мамашу. А что, собственно, я теряю? А вдруг выгорит чего? Мне бы сейчас и крохи информации пригодились. — В долгу не останусь!
— Залезай в телегу, новик — а то ты на ногах едва стоишь, — не оборачиваясь бросила тётка. — Дома поговорим.
Я перевалился через низенький бортик и блаженно распластался на дне повозки. Сил у меня и вправду никаких не осталось. От напряжения дрожала каждая мышца и ныл каждый нерв. Похоже, перенапрягся парниша. Ну, ничего, мы еще вылепим из тебя настоящего мужика…
[1] Опиум народа — образное определение религии, ставшее широко известным благодаря Карлу Марксу, использовавшему его в своей работе «К критике гегелевской философии права» (1843). Сравнение религии с опиумом, однако, известно ещё до Маркса. Впервые похожее выражение употребляется Жаном-Жаком Руссо в романе «Юлия, или Новая Элоиза», опубликованном в 1761 году. Это выражение использовали Маркиз де Сад в своём романе «Жюльетта» (1797) и немецкий поэт Новалис в сборнике афоризмов «Цветочная пыльца» (1798). Подобное сравнение встречается также в произведениях других поэтов, писателей и философов (Чарльз Кингсли, Генрих Гейне, Ленин).
[2] Рука славы — предмет из средневековых европейских легенд, якобы обладающий магическими свойствами. Представляет собой засушенную кисть руки человека, который был повешен. Иногда называется «зловещей рукой» или «рукой, сделавшей дело».
Глава 12
Вроде бы от кладбища до дома моих спасителей было всего-ничего, но даже на таком коротком отрезке я умудрился вырубиться. Просто удивительно, как я сильно вымотался. И думается мне, что обычные физические нагрузки здесь совсем ни причем. Вернее, они не настолько мощно на меня повлияли, чтобы я лежал пластом.
А вот мой переход в то странное ускоренное состояние, назову его по привычке аварийным режимом, и ударил по моему самочувствию больше всего. Особенно в физическом плане. Как там сказала Глафира Митрофановна? «Где же это видано, чтобы новик такие коленца со временем выкидывал?» По-моему, так.
Однако, если прикинуть с позиции известных всему миру законов физики, совершённое мною просто невозможно! Да при таких скоростях я все связки порвать должен был, а то и кости поломать. А от банального трения на мне одежда бы загорелась.
Да и вообще, о какой научной основе всего этого бреда может идти речь? Как, скажите на милость, может мертвая бабка разговаривать? Мой мозг просто-таки вскипал и вырывался паром из ушей, при каждой попытке логически осмыслить всё произошедшее со мной за несколько последних часов.
Короче, физику, логику и прочие науки — в задницу! Не буду стараться объяснить то, чего пока не понимаю. Буду продвигаться в ведьмовском промысле старым дедовским способом — то бишь, практическим. Ведь управлялись как-то со своим даром невежественные старухи, у которых образования кот наплакал? Бесспорно! Вот и я не буду бежать впереди паровоза, пока не освою хотя бы «базовое» колдовство.
— Рома! Товарищ Роман! — услышал я звонкий голосок Акулинки и её нежное прикосновение к моему плечу. — С вами всё в порядке?
— А? — Я оторвал голову от мягкой соломы, накрытой пиджаком убитого полицая.
Да, задрых я знатно. Даже пропустил момент, когда мы обратно вернулись.
— Похоже, что сморило меня… — смущенно признался я, усаживаясь в телеге. Двор уже расчертили длинные тени деревьев и строений, подсвеченных лучами заходящего солнца. — Долго я спал?
— Пару часов, — сообщила девчушка, теребя в руках одну из косичек.
— Ох, ё! — вяло выругался я, спрыгивая на землю. — Вот это я дал стране угля…
Мышцы до сих пор пребывали не в лучшем состоянии: икры сводило судорогой, а правый трицепс временами бился в нервном тике. Да и всё тело тянуло и ломало так, что я ощущал себя старой развалиной, а не молодым здоровым парнем.
— Вам… тебе нужно больше отдыхать, — произнесла Акулина, прикоснувшись кончиками пальцев к окровавленной повязке на моей голове. — С таким-то ранением…