В Шанхае Цзян Цин не была знакома с Дин Лин, ибо та находилась в заключении почти всё время, пока Цзян Цин там жила. Впервые их пути сошлись в Яньани, где Дин Лин пользовалась значительным авторитетом и доверием как редактор партийного печатного органа «Цзефан жибао». Однако получилось так, что Дин Лин и её друзья-интеллигенты оскорбили руководящих товарищей, поскольку высмеивали институт брака. Рассматривая равенство полов как необходимое условие жизни в подлинном коммунистическом обществе, они считали, что кое-кто из коммунистических лидеров, подобно конфуцианским лидерам в прошлом, всё ещё полагает — возможно, подсознательно,— что женщины нуждаются в контроле.
В статье Дин Лин «Мысли о 8 Марта», написанной после того, как Мао сошёлся с Цзян Цин. высмеивались общие притязания лидеров на то, что они революционизировали положение женщин. Дин Лин показала, что, несмотря на борьбу за равенство полов, которую китайцы, получившие современное образование, вели с начала века, в стране всё ещё царит мужской шовинизм. Не называя имен, она заявила, что в самом невыгодном положении находятся жёны лидеров.
Говорят, писала Дин Лин, что условиям жизни женщин в Яньани уделено много внимания и что их положение лучше, чем положение женщин во всех других районах Китая. Но и Яньань не исключение. Социальный нажим и поныне вынуждает женщин вступать в брак, а тех, кто сопротивляется (как она сама), осуждают. Их уговаривают рожать детей, но, как убеждаются матери, обеспечить их детям уход почти невозможно, и они не в состоянии вернуться на работу, как этого требует новое общество. Такие социальные условия вынуждают женщин становиться классическими буржуазками — «Норами, возвращающимися домой». После десяти лет домашней жизни женщины, бывшие прогрессивными до замужества, деградируют, становясь «отсталыми жёнами». В современной Яньани «отсталость» или «недостаток политической чистоты» стали самой частой причиной, по которой мужья ходатайствуют о разводе с жёнами.
В старое время, писала далее Дин Лин, женщину можно было только пожалеть. Но в наше время недовольство женщины, которую вынуждают страдать, превращается в стремление к возмездию. «Так тебе и надо!» — говорит она мужу. Дин Лин открыто сочувствовала специфическим слабостям и уязвимости представительниц её пола. Ошеломлённые натиском социальных сил, женщины, по словам Дин Лин, не в состоянии «подняться над своим временем», мыслить теоретически и поступать решительно. Стремясь к равенству, они вынуждены заботиться о своём здоровье, использовать весь свой интеллект, действовать ответственно и без колебаний, быть готовыми к страданиям.
Очевидно, Дин Лин и Мао долго находились под взаимным влиянием присущей им обоим уникальной внутренней силы. Но стремление Мао вытравить какую бы то ни было критику в адрес яньаньского нового общества, а следовательно, и в адрес его самого в конце концов побудило его изгнать эту необычную и удивительно талантливую женщину из революционного общества избранных, подобно тому как он это уже сделал в отношении многих своих соратников, ставших, с его точки зрения, политически вредными. Как и всем женщинам, наделённым богатым политическим воображением. Дин Лин, поднявшейся выше своего поколения, суждено было испытать немало страданий, сначала — в эпоху гоминьдана — в Шанхае, теперь в Яньани и, наконец, в Пекине. Пока она имела доступ к печати и радио, она продолжала мыслить и говорить языком независимого революционера. И этой своей позиции она оставалась верна до тех пор, пока кампания по борьбе с правыми, развернувшаяся в конце 50‑х годов, не заставила её замолчать — теперь уж, по-видимому, навсегда.
Живущую в тени своего мужа, отвергнутую интеллектуальными кругами и не имеющую собственной опоры в коммунистической организации женского движения, Цзян Цин, несомненно, огорчило публичное разоблачение Дин Лин. Тем не менее в конечном счёте она поступила так, как ей советовала Дин Лин. После ряда лет неприметного существования рядом с Мао она отвергла ревизионистскую роль «Норы, возвращающейся домой», которую ей навязали её завистливые коллеги. Пустив в ход свой ум, она разработала собственные политические сценарии и ринулась в мир самостоятельно. Однако, даже став национальным лидером, Цзян Цин не смогла избежать страданий, порождённых тем вызовом, который она бросила ложным, но, видимо, незыблемым законам взаимоотношения полов.