В период пребывания в Ванцзявани среди членов ЦК возникли серьёзные разногласия. Об этих трениях и о том, чем они были вызваны, Цзян Цин узнавала лишь окольным путём. Противник приближался, но было не ясно, откуда он продвигается и каковы его силы. Будут ли коммунисты уничтожены, если останутся в Ванцзявани? Погонит ли их противник на восток, за Хуанхэ, и займёт ли Шэньси? Не отличавшийся особым мужеством Лу Динъи предлагал отступить на другой берег Хуанхэ и продолжать быстро двигаться на восток. Жэн Биши, в общем, был с таким планом согласен. Но Председатель отказался отступать. Он принял решение при помощи гибких манёвров уклоняться от встречи с противником на северо-западной территории, которую коммунисты хорошо знали и не собирались отдавать. На заседаниях ЦК эта политика подробно обсуждалась, заседания длились бесконечно долго. После них Председатель выходил измученный и часто срывал своё раздражение на Цзян Цин. Сначала она не могла понять, чем вызваны такие вспышки гнева. Потом ей стало ясно, что гнев этот направлен не на неё, а на людей, с которыми он ссорился. С годами она привыкла к подобной реакции.
В целом жизнь в Ванцзявани протекала неплохо. Председатель и Цзян Цин старались не отгораживаться от остальных, они постоянно были с людьми, делили с ними радости и горести. Председатель подружился с некоторыми деревенскими старейшинами и беседовал с ними вечерами. Вспомнив об этом, Цзян Цин достала из большого коричневого конверта старую фотографию. Ей особенно дорога эта фотография, сказала Цзян Цин, потому что, глядя на неё, она вспоминает, как просто жили они в те годы. (Изображение на фото было расплывчатое, и я даже приняла Цзян Цин, очень коротко остриженную, за худенького мальчика; при виде моего смущения Цзян Цин расхохоталась.) Председатель и Цзян Цин сидели с двумя детьми и какой-то женщиной (служанкой?) за грубо сколоченным столом, сзади был виден вход в их пещеру. В те дни они могли жить рядом с простыми людьми.
Находясь в Ванцзявани, они («мы», как сказала Цзян Цин) принимали активное участие в организации боёв по всей провинции Шэньси. Один из таких боёв был проведен у маленькой деревни Янмахэ, находившейся в юго-восточном направлении примерно на равном расстоянии от Ванцзявани и Яньани. Они нанесли там сокрушительный удар 135‑й гоминьдановской бригаде; остатки её были перегруппированы, число взятых в плен составило свыше четырёх тысяч человек. В Ванцзявани Председатель написал статью «Концепция операций на Северо-Западном театре военных действий» (15 апреля 1947 года)[215], в которой изложил свои взгляды на гоминьдан. Хотя правительство Чан Кайши казалось сильным, отметил он, изнутри оно было слабым и уязвимым.
Этот вывод Мао подтверждался результатом боя в Паньлуне (к югу от Янмахэ) 4 апреля. В этом бою коммунисты разбили и захватили 167‑ю дивизию гоминьдана (за исключением одного полка), взяли в плен 6700 человек, в том числе самого командира дивизии Лю Гуньгана, изъяли со складов противника более 12 тысяч мешков муки и свыше 40 тысяч комплектов обмундирования. После боя Председатель послал Чжоу Эньлая в окрестности Паньлуна, чтобы тот принял участие в массовом празднике в честь победы.
Здесь Цзян Цин, отступив от основной темы, рассказала мне о своей работе пропагандиста, или, как она говорила, «политического инструктора». В районах, через которые они проходили, население делилось на две группы. Одни были на стороне Мао Цзэдуна, другие — на стороне противника. У сторонников Мао почти не было земли, они не получали никакой помощи от американцев. Как политический инструктор, Цзян Цин выступала перед красными бойцами и местным населением: «Мы — диалектические материалисты. Наша задача — перестроить мир». (Удавалось ли её слушателям, главным образом бедным и неграмотным крестьянам, разобраться в этой политической терминологии, Цзян Цин не уточнила.) В беседах с крестьянами она объясняла, что коммунисты хотят изменить в Китае и во всём мире. Солдаты Чан Кайши, говорила она, допускают так много тактических ошибок, что фактически сами передают оружие в руки коммунистов. Они играют роль квартирмейстеров для войск Красной армии. Гоминьдановцы — плохие солдаты, один солдат коммунистов стоит десяти гоминьдановцев. Эти и тому подобные выступления укрепляли веру народа в Красную армию.