Когда коммунисты впервые появились в Ванцзявани, деревню охватила страшная паника; ведь недавно через неё ураганом пронеслись войска противника, опустошив жилища и поля. Коммунистам удалось завоевать доверие местных жителей, доказав, что, хотя они и солдаты на марше, они отличаются от гоминьдановцев. Восстановив порядок, они прежде всего освободили и взяли под защиту тех, кого противник посадил за решётку. Гоминьдановцы отбирали у крестьян зерно, а солдаты Красной армии помогли крестьянам собрать и сохранить остатки продовольствия. Благодарность местных жителей была столь велика, они так привязались к солдатам, что умоляли их не уходить. «Мы ещё не угостили вас пшеничной мукой»,— отвечали солдаты красных, давая этим понять, что они ещё мало сделали для народа. Когда войска уже готовы были тронуться в дальнейший путь, к домам-пещерам, которые занимали коммунисты, пришло много местных жителей. Они сказали, что хотят присоединиться к Красной армии. С войсками ушли многие, хотя им пришлось покинуть края, в которых веками жили их предки.
7 июня коммунисты прибыли в деревню Сяохэ в Северной Шэньси, недалеко от границы Внутренней Монголии, и остановились на ночлег. Как и везде, они временно заняли пещеры, в которых жили местные жители. Дождь лил как из ведра. Однако Мао это ничуть не испугало. В подготовленную для них двоих пещеру он не ушёл до тех пор, пока не были расквартированы все солдаты.
Почти сразу же по прибытии стало известно, что с востока приближается противник, поэтому на следующий же день пришлось свернуть лагерь и выступить в Тяньцзувань. Этот потрясающий переход заслуживает того, чтобы описать его подробно, сказала Цзян Цин. Поскольку противник мог заметить их в любую минуту, они шли без остановок, не обращая внимания на гром, молнии и слепящий дождь. Проводник их сбился с пути, и им пришлось вернуться назад, чтобы отыскать дорогу. Противник был теперь так близко, что они соблюдали крайнюю осторожность, пользуясь для связи только сигнализацией руками.
Во время этого невероятно трудного перехода Цзян Цин не хотела обременять Мао и его личную охрану заботой о себе. Она попридержала лошадь и нарочно отстала от руководителей. В хвосте колонны она оказалась единственной, кто ехал на лошади,— солдаты шли пешком. Какой-то заботливый товарищ предложил ей спешиться, потому что ехать верхом в такую страшную бурю было опасно: лошадь могла заупрямиться, понести или просто поскользнуться в грязи и сбросить ее. Видя, что Цзян Цин колеблется, он схватил её и вытащил из седла прямо в хлюпающую грязь, так что Цзян Цин едва удержалась на ногах. Она обнаружила, что на уровне земли, там, где находились солдаты, почти ничего не было видно. Чтобы не сбиться с пути, передвигаясь в темноте, по узкой поросшей кустарником тропе, солдаты держались за руки. Получилась настолько тесная человеческая цепь, что, если кто-нибудь слегка наклонялся вперёд, голова его упиралась в спину идущего впереди товарища. Они ступали бесшумно, чтобы противник не обнаружил их.
Перед рассветом из авангарда по цепочке передали, что Председатель предлагает Цзян Цин присоединиться к нему за горой: там будет привал. Цзян Цин тут же начала пробираться к головной части колонны. Пока она догнала Председателя, её дождевик набух и отяжелел от воды. Но всё же какая-то польза от него была, и Цзян Цин стала умолять Мао надеть его (это был единственный дождевик на всё войско, сказала она). Сначала он наотрез отказался. Она настаивала. Наконец он уступил. То, что ей удалось убедить Председателя накинуть на плечи этот драгоценный дождевик, пусть даже пропитанный водой, было её личной победой.
Дождь лил не переставая, но марш продолжался. Как и другие, она едва держалась на ногах от усталости. Кто-то из солдат, шедших в авангарде, должно быть, заметил её плачевное состояние. Ни слова не говоря, он отстегнул висевшую на ремне фляжку со спиртом и протянул её Цзян Цин. Отцепив от своего ремня оловянную кружку, она наполнила её жидкостью. Потом она передала фляжку другим товарищам. Вместе со спиртом в неё влились новые силы.