За год до того, рассказала Цзян Цин, Председатель Мао и его окружение пришли к выводу, что Чжоу Ян и Дин Лин принадлежит к разным группировкам. Когда Дин Лин в конце 50‑х годов «сбилась с пути», она просто «перешла на службу к врагу» (предположительно, к гоминьдану и его сторонникам среди деятелей литературы). Некоторые подозревали (но не имели доказательств), что она фактически была «тайным агентом» (гоминьдана). Лу Синь, покровительствовавший ей в 30‑х годах, по-видимому, не подозревал, что Дин Лин — ренегат. Во всяком случае, Ху Фэн, Сяо Цзюнь и другие писатели, с которыми сотрудничала Дин Лин. постарались «надеть революционные маски» Начало их содружества относится к периоду совещания в Яньани (1942), когда Дин Лин, Ху Фэн, Сяо Цзюнь и их последователи «оторвались от масс». Уже тогда руководителям партии было ясно (и это остается очевидным десятилетие спустя), что эти писатели ударились в «сектантство». В конце концов они окончательно стали сектантами.
В начале 50‑х годов у Дин Лин вошло в обычай писать «по найму»[265]. Когда Дни Лин заметила, что Цзян Цин не ладит с Чжоу Яном, она — возможно, чтобы добиться расположения жены Председателя, как предполагает Цзян Цин,— вызвалась написать несколько статей с критикой Чжоу Яна и его ошибочных взглядов по вопросу о цензуре кинофильмов. Цзян Цин ответила, что столь глубокие разногласия нельзя разрешить лишь с помощью пера Дин Лин. Во время нашей беседы Цзян Цин добавила, что просто «бить её [Дин Лин] и ей подобных по голове» (то есть подвергнуть безжалостным и прямым нападкам) тоже не принесло бы пользы.
Ⅳ
В 1951—1952 годах Председатель Мао, как утверждает Цзян Цин, был крайне занят другими делами и не мог просматривать и давать оценку многим кинофильмам. Она же, слишком увлечённая собственной работой, была не в состоянии внимательно следить за всем, что он делал, или повсюду сопровождать его. Кинокритика лишь дополняла её «настоящую работу», которая, по её словам, заключалась в использовании метода «убеждения» для того, чтобы заставить помещиков и буржуазию понять необходимость мероприятий, проводившихся в период аграрной реформы. Не важно, каковы были её рекомендации, никто к ней тогда не прислушивался, заметила она с горькой иронией.
В те годы Цзян Цин совершила две поездки по сельским районам, оба раза инкогнито[266]. Не многие руководящие товарищи знали, кто она, а перед населением она выступала под своим девичьим именем — Ли Цзинь. Обе поездки были связаны, каждая по-своему, с аграрной реформой. Во время первой поездки, продолжавшейся восемь месяцев, Цзян Цин изучала историю жизни У Сюня — знаменитого в ⅩⅨ веке просветителя, влачившего сначала нищенское существование. Вторая поездка длилась три месяца и целиком была связана с осуществлением аграрной реформы.
Цзян Цин рассказала, что в декабре 1950 года был выпущен фильм «Жизнь У Сюня», который демонстрировался по всей стране[267]. Обеспокоенная тем, как он будет истолкован, она сделала предварительный доклад об истории создания фильма и написала статью, где подытожила некоторые свои исследования. Когда статья появилась в печати, «враг был обезоружен», сказала она зловещим тоном, и фильм был немедленно снят с экрана. После этого он демонстрировался лишь избранным лицам и никогда больше не показывался широкой публике. Эта статья, однако, была лишь началом изнурительной исследовательской работы.
На первый взгляд легенда об У Сюне (Цзян Цин не рассказала её подробно) могла показаться простой историей об успехе последователя конфуцианства. У Сюнь совершил удивительный, хотя и не невозможный социальный скачок: из среды неимущих он попал в ряды правящего класса. Вопрос о том, каким образом это ему удалось, привлекал внимание ведущих мыслителей[268] на протяжении более столетия. Цзян Цин была первой, осветившей этот вопрос с марксистских позиций.
Роль Цзян Цин в исследованиях об У Сюне не была известна, пока она мне о ней не рассказала. Сама же легенда об У Сюне пользуется в Китае широкой известностью. Вот вкратце её содержание. У Сюнь родился в 1838 году в деревне Учжан уезда Танъи провинции Шаньдун. Он происходил из бедной семьи и был младшим из семерых детей. Его родители умерли молодыми, и, для того чтобы выжить, он был вынужден просить подаяние. Но он не потреблял всего, что получал, а экономил, как только возможно. К своим денежным накоплениям он относился как к капиталу, отдавая их под проценты помещикам и ростовщикам. В конце концов он занялся спекуляцией землей. В 50 лет У Сюнь осуществил мечту своей жизни, бросив вызов правителям маньчжурской династии: самостоятельно основал школу, дававшую бесплатное образование детям бедняков. Первую такую школу он создал в городе Люлинь, недалеко от его родной деревни, вторую — в уезде Куаньтао в 1889 году, третью — в городе Линьцин в год своей смерти (все три — в провинции Шаньдун)[269].
265
За плату, возможно в качестве писателя-«негра». Начиная с 40‑х годов высшие китайские руководители нанимали способных писателей для более убедительного изложения своих идеологических взглядов. На протяжении многих лет Чэнь Бода и Яо Вэньюань (среди прочих) писали под своими именами и псевдонимами, а также составляли статьи соответственно для Мао Цзэдуна и Цзян Цин.
266
После образования КНР стали обычными случаи, когда руководители (кроме высших, чья внешность была знакома народу) отправлялись инкогнито в поездки по сельским районам. В период «кампании четырёх чисток» в 1964 году несколько руководителей длительное время скрытно расследовали факты коррупции в сельских районах Среди тех, чьё участие стало позднее известно, была жена Лю Шаоци, Ван Гуанмэй, работавшая инкогнито в провинции Хубэй (
267
268
Среди хвалебных статей, посвящённых 50‑й годовщине смерти У Сюня, были статьи Лян Цичао, Тао Синчжи, Лю Цзыданя и Фэн Юйсяна. См.: Лян Цичао и др. У Сюнь сяньшэн чжуаньцзи («Биография господина У Сюня»). Шанхай, 1918.