Эта женщина так никогда и не узнала, кем была на самом деле товарищ Ли Цзинь. Об этом знали лишь её собственные телохранители, прибывшие с ней из Пекина, а они держали язык за зубами. Даже председатель уездного крестьянского союза, человек, с которым ей приходилось часто общаться, не знал, кто она. Несмотря на близость к Ухани, этот район отличался крайней отсталостью в культурном отношении, население его было невежественным. Прошло более двух лет после Освобождения, но здесь, в топких болотистых равнинах, всё ещё бродили уголовники, бандиты и «хулиганские элементы». При гоминьдановском режиме, как это ни невероятно, данный район считался «образцовым уездом»; его расхваливали за прогрессивность. Но в действительности он был крайне отсталым, и местное население упорно сопротивлялось осуществлению аграрной реформы. Когда рабочая группа Цзян Цин, состоявшая из телохранителей, начала преследование представителей эксплуататорских классов, выяснилось, что она не обладает законным правом на производство арестов. Прежде чем задержать кого-нибудь, члены группы должны были возбудить уголовное преследование в законном порядке, что оказывалось крайне сложным делом. В период своей деятельности группа Цзян Цин участвовала в мероприятиях по «преследованию» (очевидно, ликвидации) только помещиков, виновных в убийстве.
Председатель Мао и ЦК установили, что рабочие группы, осуществляющие аграрную реформу, должны сосредоточить свои усилия на «трёх высотах» (феодализме, бюрократическом капитализме и империализме). И они действовали в соответствии с этим указанием. В сельских районах их главным противником был класс феодалов-помещиков, но они наказывали только убийц и уголовников, а остальных отпускали. Главной движущей силой аграрной реформы являлись бедняки и малоимущие середняки; их союзниками были середняки, которых также щадили. Что касалось кулаков, то им разрешалось сохранять лишь участки земли, ими лично обрабатываемые, участки же, которые обрабатывали те, кого они эксплуатировали, отбирались[278]. Говоря об этом, Цзян Цин иногда посматривала в выцветший от времени экземпляр закона об аграрной реформе от 30 июня 1950 года, находившийся среди её бумаг; некоторые статьи закона она зачитывала вслух.
При проведении аграрной реформы в первую очередь надлежало выявить руководителя «местных тиранов», который обычно возглавлял помещичью организацию. Как правило, кроме него, имелось много мелких помещиков, земельные владения которых оказывались иногда сильно разбросанными. Группа Цзян Цин решила направить свои усилия на разоблачение примерно 8—20 процентов наиболее деспотичных помещиков. Среди «местных тиранов», выявленных её группой, был некто, известный среди населения под кличкой Рябой Подбородок. Организованную силу помещиков составляли агенты безопасности, навербованные из уголовников. Хотя предполагалось, что это «тайные агенты безопасности», их нетрудно было узнать по различным цветным нашивкам на рукавах, что в прошлом делало их лёгкой добычей грабителей и убийц, а ныне тех, кто осуществлял аграрную реформу.
Начиная проверку с низших слоёв населения, члены группы Цзян Цин постепенно доходили до самых могущественных эксплуататорских кругов и предавали их суду. Всё происходило в соответствии с процедурой, предусмотренной законом об аграрной реформе. По решению Мао и ЦК, казнить нарушителей закона имели право лишь правительства провинций (Цзян Цин не разъяснила это положение). Народный суд определял наказание тиранам в зависимости от характера их преступлений против местных крестьян. Зрелище охваченных гневом крестьянских масс производило исключительное впечатление, с восторгом вспоминала Цзян Цин. Если народное возмущение становилось страшным, её группе приходилось вмешиваться, чтобы защитить местных тиранов, которых иначе забили бы до смерти. Часто приходилось вызывать местную милицию, чтобы предотвратить насилие толпы против лиц, представших перед судом и обвинённых как угнетатели. Однажды дело дошло до того, что Цзян Цин и другие члены её группы сами были избиты, когда во время суда пытались защитить тиранов от разъярённой толпы, угрожавшей разорвать их на куски.
Как только удалось навести порядок, члены группы схватили одного тирана и водворили его на место перед народным судом, который приговорил его к смерти. Если всё шло как положено, то зрелище казни доводило толпу до экстаза. Цзян Цин никогда не забудет, как развёртывалась впечатляющая и горькая драма обычного цикла аграрной реформы: разоблачение тирана, подъём масс, вынесение приговора, лицезрение смертной казни[279].
278
Кулаками считались те, кто использовал большее количество труда, чем вкладывал сам, то есть извлекал более половины чистого дохода из физического труда других людей. Согласно докладу Уильяма Хинтона, на основе которого можно сделать кое-какие обобщения, кулаки и помещики составляли примерно 10 % сельского населения владея 70—80 % земли и большей частью рабочего скота и сельскохозяйственного инвентаря. Батраки, бедняки и середняки составляли остальную часть седьмого населения, но владели менее чем 30 % земли. Примерно 40 % этой группы составляли середняки, но им принадлежало меньше 30 % земли (
279
Рассказывая лишь о своей деятельности и избегая по личным соображениям упоминаний о кровавой бойне, Цзян Цин не касается того факта, что кампания по проведению аграрной реформы 1950—1951 годов явилась одной из самых насильственных и кровавых стадий коммунистической революции. Примерно два миллиона человек, преимущественно помещиков, были казнены или погибли иным образом, ещё миллион человек был подвергнут принудительному труду. Цифровые данные о казнённых и подвергнутых принудительному труду в результате аграрной реформы см. в работе: