Хотя Цзян Цин, рассказывая об этом деле, не останавливалась подробно на существе претензий Ху Фэна, здесь следует кратко прокомментировать их, поскольку данный вопрос лежит в основе постоянного конфликта между писателями и правителями КНР. Ху Фэн родился в 1903 году в провинции Хубэй. Стремление ко всему современному привело его в Японию, где он находился в конце 20‑х — начале 30‑х годов. В 1934 году он состоял в Лиге левых писателей в Шанхае, где входил в кружок Лу Синя. По-видимому, он никогда не был членом компартии, но тем не менее считал себя марксистом и придерживался неортодоксального мнения о том, что «субъективный борющийся дух» художника имеет большее значение для творческого процесса, чем программные установки о «классовой борьбе», исходящие из центра. Начало конфликта между Xу Фэном и Мао Цзэдуном относится к съезду в Яньани в 1942 году, где Xу Фэн выступил в защиту группы шанхайских писателей (Лин Лин, Сяо Цзюнь, поэта Ай Цина и других), настаивавшей на определённой степени интеллектуальной независимости от партийной ортодоксии в области культуры. В начале 50‑х годов Xу Фэн поддерживал тесные контакты с влиятельными кругами шанхайских издателей. Затем в июле 1954 года (возможно, именно это время имеет в виду Цзян Цин, говоря о весне 1954 года), когда наступил период некоторого умиротворения в отношениях между партией и интеллигентами. Ху Фэн направил в ЦК КПК пространный доклад. В нём он заявлял, что в нынешнем интеллектуальном бесплодии Китая повинны догматическое руководство и «схоластический марксизм», имея в виду, что лишь немногие избранные члены партии дают толкования марксистской теории. Безусловно, он не был против перевоспитания партией некоторых заблуждавшихся индивидуумов; он лишь сожалел о том, что жестоко подавлялся творческий дух.
Дело Ху Фэна имело для страны гораздо более глубокие последствия, чем партия осмеливались признать, когда давала ему отпор. Поднятые им проблемы остались и вновь обострились в последующие годы. Должна ли была партия действовать в отношении надстроечных категорий (книги и идеи) так же, как она действовала, когда дело касалось управления экономическим базисом (земля и труд)? Следовало ли относиться к одарённым писателям — даже убеждённым сторонникам старого режима — как к богатым помещикам, именуемым «классовыми врагами» и подавляемым? Было ли руководство Мао настолько тоталитарным, чтобы отрицать за писателями право воздействовать на умы и проповедовать идеи, которые они считают верными? Или же литературная нива должна быть, подобно пахотной земле, раздроблена на участки, передаваемые рабочим, крестьянам и солдатам для возделывания и выращивания идей по собственному усмотрению (если только идеи вообще можно выращивать)?
В январе 1955 года началось полное разоблачение Ху Фэна, олицетворявшего китайские представления о честности художника и имевшего последователей в Советском Союзе и Восточной Европе[289]. Ряд крупных писателей, ставших известными ещё до Освобождения, в том числе Ба Цзинь, Лао Шэ, Ай Цин и Го Можо, выступили по указанию партии против своего недавнего товарища по перу Ху Фэна, опубликовав порочащие его письма и статьи в «Жэньминь жибао». Впрочем, выдвинутое против него обвинение в «контрреволюционности» выглядело чрезмерным, поскольку не было никаких доказательств того, что он отвергал марксизм в принципе или стремился к свержению режима. По настоянию партии Ху Фэн в мае 1955 года опубликовал самокритичное заявление, затем отвергнутое. В следующем месяце «Жэньминь жибао» и другие газеты опубликовали перехваченную частную переписку Ху Фэна с друзьями, сопроводив её официальными критическими комментариями. Последующая чистка, которой подверглись интеллигенты, проявлявшие подобную независимость мысли, получила название «кампании террора»[290].
Рассказывая об унизительных преследованиях, которым подвергались известные литераторы — кумиры её юности,— Цзян Цин сохраняла идеологически ортодоксальный стиль, лишённый человечности или философского смысла. Хотя она и не сказала этого прямо, главное состояло в том, что Цзян Цин и Мао заботило лишь стремление сохранить власть. Сказала же она, что попытка литераторов дискредитировать руководство Председателя в области литературы и искусства совпала с упорным сопротивлением просоветски настроенных вельмож — Гао Гана и Жао Шуши — и ухудшением отношений с Советским Союзом.
289
Сяо My из Шанхайского ревкома в беседе со мной охарактеризовал Ху Фэна, пользуясь обычными партийными штампами. По его словам, «Ху Фэн был коварным человеком. Долгие годы он притворялся, что согласен с яньаньскими выступлениями Мао, но это согласие было фальшивым. В конце концов он проявил себя, исказив идеи Председателя. Он лишь временно прятал своё жало, которое затем вонзил в КПК».
290