Под воздействием чрезвычайных условий военного времени в новом театре появились разные направления. Обычным явлением стал уличный театр и его деревенский аналог — такой, в каком участвовала Цзян Цин в бытность членом Драматического общества побережья в Шаньдуне. Такой театр впоследствии приобрёл популярность у коммунистов. Не располагавшие большими средствами любительские труппы ставили в городах более пролетарские по форме драмы в стиле Герхарта Гауптмана и Бертольта Брехта. Цзян Цин участвовала и в них, а впоследствии играла в профессиональном театре, удовлетворявшем вкусы интеллигенции и потребителей культуры из среды зарождающегося буржуазного класса. На этой коммерческой сцене «великие буржуазные драмы» Гоголя, Островского, Стриндберга и Ибсена ставили вопросы об условиях человеческого существования, способствуя культурной революции, свободное развитие которой Цзян Цин пресекла в 60‑х годах.
В Китае начала ⅩⅩ столетия актрисы оставались отклонением от нормы, особенно в профессиональном театре. В любительском театре, имевшем не столь коммерческий характер, к ним относились получше. Старая опера почти полностью была монополией актёров, часть которых специализировалась на женских ролях. Они добивались жизненного сходства, ковыляя на маленьких ходулях, которые символизировали женскую красоту — перебинтованные ноги. Но преобладание актёров в Китае не было повсеместным. В Кантоне на оперной сцене издавна появлялись и мужчины, и женщины, а в провинции Чжэцзян опера была, по сути, монополией женщин, исполнявших и мужские роли. Уроженец Чжэцзяна писатель Лу Синь частенько замечал, что мужчинам очень нравились представления с участием одних девушек.
Каким бы ни было положение актрис в сравнении с положением актёров, в обществе смотрели с презрением на тех и других. Даже в космополитическом Шанхае 30‑х годов их ставили на одну доску с палачами, преступниками, бродягами и проститутками, хотя лучшие из них общались с новым и растущим классом торговой буржуазии. Во всех наших интервью Цзян Цин как бы оборонялась, говоря о своём социальном положении в те дни, хотя своё волнение на этот счёт она выражала большей частью языком политики.
В начале 20‑х годов первым начал настаивать на привлечении актрис на современную сцену известный драматург и режиссер Хун Шэнь (некогда студент Гарварда)[56]. Развитие этой тенденции — использовать актрис в любительском и экспериментальном театре — ускорилось благодаря покровительству Тянь Ханя. Его влиятельное Драматическое общество Южного Китая, основанное в Шанхае в середине 20‑х годов, было предшественником как Шаньдунского экспериментального художественного театра в Цзинани, куда впервые поступила Цзян Цин в 1929 году, так и Лиги левых театральных деятелей. Обе эти драматические группы одними из первых доказали художественную целесообразность использования актрис. Хуже было с общественным мнением. По печальной иронии судьбы, Цзян Цин так и не удалось подавить личную неприязнь к Тянь Ханю (он не любил её так же, как и она его), признав его профессиональные достижения (он начал «движение за малую сцену» для любительских коллективов, а также принялся за репертуар современной драмы, что поначалу привлекло её внимание с точки зрения общественной).
Ⅰ
«В 30‑х годах в Шанхае было полно ассоциаций деятелей искусства»,— заявила Цзян Цин о левых лигах, в функции которых входила защита деятелей современного искусства от грубой гоминьдановской цензуры неортодоксальных книг, уничтожения гоминьданом авангардистского искусства, запрета новаторских фильмов и урезывания свободного образования. Каждая лига имела свою «политическую окраску», в которой равно отражались и личные качества её руководителей, и её идеология. К середине 30‑х годов среди прочих существовали лиги левых писателей, деятелей просвещения, театральных деятелей, а также Социалистическая лига. Со временем все примкнули к Федерации левых деятелей культуры, возглавленной драматургом Ян Ханьшэном, с которым Цзян Цин впервые встретилась в конце 1933 года, когда он был в числе руководителей Лиги левых театральных деятелей Хотя организационно эти лиги существовали самостоятельно, и члены Коммунистического союза молодёжи, была для непосвящённых замысловатой и запутанной.