— Тем не менее вестерны выпускаются в Америке и сейчас,— заявила она, заканчивая на этом беседу.
Ⅰ
Однажды вечером после позднего обеда в Кантоне и приятной прогулки со мной по одному из залов её виллы Цзян Цин сообщила, что у неё есть для меня сюрприз: фильм Гарбо «Королева Христина». Лицо её пылало от предвкушения удовольствия. Этот фильм, выпущенный кинокомпанией «Метро-Голдвин-Майер» в 1933 году, издавна был одним из наиболее любимых ею. Она приказала доставить его на этот вечер из Пекина на самолёте. В её личной фильмотеке иностранных и китайских кинокартин имелась почти полная коллекция фильмов Гарбо. Но её единственная копия «Камиллы» уже и тогда была в плохом состоянии из-за многократных демонстраций в течение многих лет. И, как она отметила с огорчением, у неё не было ни одной копии «Анны Карениной».
Глаза её сверкали от радости, пока один за другим гасли огни, а когда мы погрузились в темноту, она заметила, что восхищается этим фильмом, как бы часто ни смотрела его. Фильм проецировался на переносный экран. Показ его сопровождался скрипом, кадры дёргались от старости, а движения актёров неестественно ускорялись или замедлялись. Звукового сопровождения (фильм шёл в оригинале) почти не было слышно. Не было также и китайских субтитров, что отнюдь не смущало Цзян Цин, которая великолепно знала сценарий с начала до конца. По сути, пересказ на китайском языке, нашёптывавшийся ею всё время мне на ухо, был мне гораздо понятнее, чем английский диалог.
Фильм очень заинтересовал меня не только потому, что я не видела его раньше, но ещё больше потому, что она пожелала мне его показать. В чём заключалась связь между этой европейской сказкой и поразительной историей жизни Цзян Цин? Королева Швеции в ⅩⅦ веке Христина — прекрасная и своенравная молодая самодержица, отвергавшая претендентов на брак, которые подбирались для неё старейшими придворными, ради целого ряда возлюбленных по её собственному выбору. Наконец она влюбилась в легкомысленного испанского посла (Джон Гилберт), прибывшего в Швецию, чтобы просить её согласия на брак с королём Испании. Переодетая в идущий ей костюм молодого человека, она отправляется на постоялый двор, где ждут прибытия посла. Поскольку постоялый двор переполнен, обоих «молодых людей» помещают в одну комнату. К концу вечера она сбрасывает с себя личину юноши[80]. Они страстно влюбляются друг в друга, что ведёт к её отречению от престола ради него. Но вскоре он умирает, а Христина лишается и любви и власти. Фильм кончается тем, что Гарбо, светящаяся внутренним светом и спокойствием, в своей классической позе в профиль стоит на носу своего корабля, бесстрашно взирая вперёд, в неясное будущее.
Зажёгся свет, и стал виден чёткий, но менее прославленный профиль самой Цзян Цин с влажными от слёз глазами. Я — тоже затуманенными глазами — посмотрела на свои часы: было уже почти два часа утра, и моё внимание к времени не ускользнуло от взгляда Цзян Цин. Улыбаясь, она беспечно заявила, что это ещё только антракт. Как только камеры будут снова заряжены, мы увидим новый документальный фильм — об археологических раскопках, которые проводились с начала культурной революции около города Чанша в провинции Хунань, поблизости от места рождения Председателя Мао. А пока что, добавила она, мы будем продолжать фотографировать друг друга, начав с того места, где мы кончили ранее в этот день: на площадке для наблюдения за луной над лотосовым прудом в саду орхидей. Чтобы создать естественную обстановку дома, она поручила своему телохранителю Сяо Цзяо поставить огромные горшки с бамбуком и обеспечить яркое освещение помещения. Мы снимали друг друга, пожалуй, не менее часа.
Среди чудес, запечатлённых в археологическом документальном фильме, была «принцесса в рассоле», губкообразное тело которой было обнаружено после того, как она пролежала забальзамированной свыше двух тысячелетий. Цзян Цин упивалась этим фильмом, съёмкой которого она, видимо, руководила, и высказала свои замечания о его научной значимости, не разглагольствуя о строгом соблюдении авторами фильма принципов новой политики пролетарской археологии.
Ⅱ
В кино Цзян Цин работала только в 1936 и 1937 годах. Именно этим сообщением она и начала рассказ о периоде своей жизни, о котором обычно предпочитала умалчивать. Но, предупредила она, эти два года не следует рассматривать в отрыве от всей её остальной жизни. Людям нравится думать, что всю свою молодость она провела в борьбе за славу. Кое-кто утверждал, что единственной её целью в жизни было стать звездой к тому времени, когда ей исполнится 21 год. Но как же это далеко от истины! В своей артистической деятельности, как и во всём остальном, она начала с самой нижней ступеньки и медленно пробивала себе путь наверх. В 18 лет она уже имела постоянную работу как актриса, хотя жалованье получала очень маленькое. Помимо игры — а её только, видимо, и замечали посторонние,— тем, к чему она действительно стремилась в юности, была работа на благо коммунистической партии. Пронзительно вглядываясь в меня, она сказала, что иностранцы не сознают, как глубока её приверженность коммунизму. Ничего не знали до этого вечера о её глубокой и давней приверженности партии и другие члены нашей компании. Сказав это, она со зловещей улыбкой посмотрела на своё окружение: от её слов повеяло холодом, они как бы намекали, что возмездие в её власти.
80
Этот поворот в сюжете фильма поразительно соответствует кинематографической формуле извечных китайских историй о странствующих рыцарях (и поныне имеющих широкое хождение в Гонконге и на Тайване), в которых не признающая условностей молодая женщина, жаждущая приключений, переодевается в мужскую одежду, разделяет со своим спутником приключения, а вскоре и ложе и обнаруживает свою женственность в самый подходящий момент. Поскольку тема притязаний на принадлежность к другому полу запрещена в современных коммунистических фильмах, Цзян Цин — как, вероятно, и миллионы других,— возможно, испытывала к ней нечто вроде ностальгии.