Часть вторая
В центральных районах
6. Путь Мао в Яньань
Иногда случайный взгляд может обеспечить человеку успех.
Цзян Цин была настолько поглощена воспоминаниями о прошлом, что оторвать от них её было нелегко. Каждый вечер, часов в 10—11, к ней потихоньку приближался худощавый джентльмен, чтобы доложить, что обед подан, но она продолжала говорить, будто не расслышав сказанного. Это приглашение к обеду повторялось с промежутками несколько раз, пока она не решала прекратить свой рассказ. Затем она говорила: «Умойтесь, если хотите, и встретимся в столовой».
В этой просторной, почти без всяких украшений комнате нас рассаживали за круглым столом вместе с семью помощниками. Стол был накрыт плотной белой скатертью, а фарфор и палочки для еды были неброскими, но прекрасного качества, в южном стиле. Ролью хозяйки за столом, как и в любой другой ситуации, Цзян Цин упивалась. Моя же роль сводилась к тому, чтобы комментировать её высказывания и отвечать на вопросы, поднимая интересующие меня темы только в тех случаях, когда ситуация разрешала это. Остальные с удовольствием поглощали пищу, в основном молча, но всё же они, видимо, были довольны своим вынужденным присутствием на оживлённых приёмах Цзян Цин в честь «порядочной» гостьи-иностранки.
Поскольку беседа за обедом велась в духе её предыдущего повествования, хотя и в более лёгком тоне, я села с ручкой и блокнотом в руках. Заметив это в первый вечер в Кантоне, Цзян Цин подняла брови и спросила, поддразнивая меня, намерена ли я разделить с ней трапезу. Конечно, сказала я, добавив, что волновалась бы, если бы осталась в её присутствии без своих орудий производства. Она засмеялась и пожурила меня за то, что я «слишком много работаю» — обычный комплимент в коммунистическом Китае. На следующий вечер я, разыгрывая забывчивость, орудовала за столом палочками левой рукой, делая наспех записи правой, но неодобрительный взгляд Цзян Цин положил конец моей невежливости. Мне осталось лишь позавидовать нашему «придворному протоколисту», который записывал всё, что говорилось; достигал он этого благодаря тому, что его кормили со своих палочек ловкие помощницы, сидевшие по обе стороны от него.
Наша пища была необычной и прекрасно приготовленной[110]. Каждый обед включал в себя примерно десяток различных блюд из мяса и дичи или блюд местной кухни. Почти непрерывно между приёмами пищи подавался чай. Вино же и крепкий спиртной напиток под названием «маотай» подавали только за столом. Цзян Цин обычно ничего этого не пила. Когда произносились тосты, она лишь пригубливала бокал, но фактически не делала ни одного глотка. Замечая, что я время от времени пью, она с чуть недовольным видом улыбалась и говорила, что ничего против не имеет. «Всё это — часть моих исследований»,— уверяла я её, поднимая свой бокал обеими руками и улыбаясь при виде раскрасневшегося лица Лао Чэнь, моей старшей спутницы из Сычуани, которая захихикала и заявила, бравируя: «Мы-то с вами умеем пить водку!»
О себе самой Цзян Цин сухо сказала, что алкоголь ослабляет её нервную систему, и продолжала помахивать своими палочками над всё новыми и новыми деликатесами.
110
Чтобы дать представление о наших тогдашних обедах, опишу, что подавали в первый вечер на вилле в Кантоне. Сначала нам были предложены жареные орехи кэшью, салат из помидоров с огурцами и тонко нарезанная грудинка. Затем последовали курица под имбирным соусом (специфическое кантонское блюдо) и крошечные сильно зажаренные птички — возможно, дрозды, которые съедались целиком и хрустели на зубах. Два по-разному приготовленных блюда из мяса крабов, пресноводных и морских. На поверхности рисового отвара с курицей (рис, сваренный в крепком курином бульоне) плавали съедобные бутоны белого жасмина. Грибы и свежие овощи подавались в кастрюльке, без соуса. Необычным добавлением к обеду, вероятно из уважения к иностранцу, были груды белого хлеба, блюдо с шариками масла и глубокая ваза джема. Десерт начался с блюда «из тянущегося шёлка», которое готовится следующим образом: ломтики яблок и бананов бросаются в засахаренный сироп, подаются в горячем виде на стол, а когда их едят, то погружают сначала в сосуд с холодной водой, в результате чего сироп кристаллизуется в «шёлковые» нити. Ещё более необычным блюдом был «стеклянный кекс» — кантонский деликатес из муки размолотых каштанов. Завершился обед прозрачными ломтиками ананасов и нарезанными большими кусками очень спелой мускатной дыни и арбуза.
У Цзян Цин были высококвалифицированные повара, мастера как национальной кухни различных районов Китая, так и западной кухни. Одним из самых незабываемых был «западный» обед, но приготовленный в китайском стиле. Это были обычные десять блюд, но каждое из них само по себе составляло целый обед: блюда из мяса с жареным картофелем, жареной курицы с картофельным пюре, «кэрри» с рисом, жареной рыбы, целого ряда сильно разваренных овощей и замысловатых салатов. Что было на десерт, я забыла. Хотя у меня этот обед не вызвал чувства ностальгии, наши помощники, орудуя палочками, с явным удовольствием поглощали все подававшиеся экзотические лакомства.