Выбрать главу

В начале февраля 1943 года Харьковский, а за ним и Барвенковский "котлы" приказали долго жить. Почти одновременно. При этом если "харьковцев" сначала раздробили несколькими мощными ударами на мелкие "котелки", то "барвенковцы" не стали ждать, когда после "соседей" примутся и за них тоже, и сдались без боя. Правда, не сразу, а на следующий день после того, как узнали о попадании в плен командования 6-й армии. Хотя им - "барвенковцам" - в этом отношении было проще, поскольку их командующий, Клейст, с самого начала в окружение не попал.

Но если Барвенковский "котёл" был где-то там, то Харьковский -- вот он, можно сказать, под носом, и Гусев с князем, бывало, целыми днями бегали от одного штаба или особого отдела к другому, выясняя, опрашивая и допрашивая. А в конце дня вываливая собранное перед Командиром, который точно так же мотался в поисках необходимых там сведений, но только на таратайке и в сопровождении двоих молодых, оставляя третьего дежурить в штабе группы. И уже ночью "полковник" Колычев сверял, сравнивал, обдумывал и делал выводы.

Во всей этой суете как-то незаметно прошёл приказ о переаттестации. Проще говоря, никто её в группе не проводил, просто поменяли одни звания на другие в соответствии с распоряжением. С одним отличием: молодым всё же вместо младших, дали просто лейтенантов. По представлению Командира. В качестве поощрения за уничтожение превосходящих сил противника. Потому что втроём ухайдакать почти три десятка (двадцать девять, из них двое -- тяжелораненые, а ещё двое сбежали и попались выставленным по совету Гусева заслонам) разведчиков и диверсантов, причём матёрых, -- это на самом деле... достаточно необычно. Достаточно для того, чтобы заметить и отметить.

Хотя, конечно, Иван Петрович поначалу чуть ли не паром пыхал, как перегретый чайник. Даже князю... сказал несколько слов -- Гусев, которому ввиду болезненного состояния разрешили сидеть, чуть с ящика не свалился. Однако Кощей не обиделся. Подождал, когда Колычев перестанет "дымом пыхтеть да огнём плеваться", и спокойно заявил, что вой должен знать свою силу. Помолчал чуть и добавил: "А воевода -- силу воя!"

Позже, когда уже немного остыл, Командир спросил Кощея, правильно ли он понял, что это был не разовый успех, а умение, и когда напарник ответил, что да, почти совсем успокоился. Во всяком случае, достаточно, чтобы без излишних дёрганий выслушать историю пребывания Сергея в медсанбате. Правда, язвительно поинтересовался у князя, как Гусев вообще там оказался.

Гусев, которого это тоже очень интересовало, навострил уши, ожидая услышать очередную увлекательную историю в лицах, однако был жестоко разочарован. Кощей просто обвёл рукой блиндаж и спросил, а где его было тут положить. Другой вопрос -- кто б за ним, неходячим, присматривал -- остался невысказанным.

Само собой, не забыли обрадовать Командира и сообщением о попытке начальницы медсанбата влезть полковнику в мозги, а также о предпринятых в связи с этим действиях. Выразившихся во временной "заморозке" виновной. И только.

Это известие Иван Петрович, переваривал минут пять. Потом потребовал уточнений, снова о чём-то думал, но в конце концов признал, что уж здесь-то всё было сделано правильно. И даже наведённый на гипнотизёршу "столбняк" пришёлся к месту -- она наверняка решила, что столкнулась с кем-то себе подобным, но намного сильнее. Что же касается дальнейшей судьбы врачихи -- её будут решать в другом месте.

В начале марта, когда с последствиями ликвидации "котлов" было почти закончено, Колычева и всех оперативников группы вызвали в Москву. Высокое начальство желало посмотреть на тех, кто способен одолеть десятикратно превосходящего противника и не понести потерь. А кроме того, у этого начальства наверняка возникли вопросы к князю, однако напрямую это Гусева не касалось, да и тема была не из тех, что обсуждают с кем-нибудь. Во всяком случае, не на их уровне. Так что быстро собрались, быстро загрузились в самолёт и полетели.

В Столице их первым делом привезли в Управление, где Нарком, задав несколько вопросов о службе, предупредил, что через двое суток ожидается визит в Кремль и что к этому времени им необходимо привести форму в порядок. То есть в соответствие с новыми требованиями. Затем поглядел на погрустневшие лица оперативников (награды-то взяли, а где прикажете те же погоны искать?) и приказал адъютанту выписать всем шестерым направления в то самое спецателье, в котором Гусев с Пучковым и Кощеем уже однажды были. Посмотрел на князя и поправился: пятерым.

Лейтенантов трясло. У не боящихся ни пулемётной очереди, ни миномётной мины парней дрожали коленки. Причём чем дальше, тем сильнее. Пока что это видели только Командир с Гусевым, но ещё немного, и позора не оберёшься. А напарник... Кощей смотрел на Ивана Петровича, ожидая, что тот скажет. Попросит помочь -- князь поможет, нет... Ну, в конце концов, комиссар государственной безопасности -- это, по понятиям напарника, уже воевода. Вот и пусть решает...