Недоумённо хмыкнув, Сергей опять вытащил из кармана портсигар, из него -- папиросу... Вот только теперь при попытке затянуться горло вдруг обожгло, и Гусева затрясло разрывающим лёгкие кашлем.
Когда приступ закончился, капитан вытер рукавом выступившие на глазах слёзы и обиженно посмотрел на князя. Тот же, не меняя позы, проговорил:
- Пока ты кашлял, таратайка приехала.
- Какая таратайка? - мгновенно забыл о своих проблемах Сергей.
- Маленькая, - проинформировал Кощей и уточнил: - На четырёх колёсах.
Позднее, вспоминая о первой встрече своего начальства с Кощеем, Серёга каждый раз старательно давил так и норовящую вылезти на лицо глупую улыбку и думал, что притащить с собой случайного, по сути, встречного стоило только ради этой сцены...
- ...В выполнении задания существенную помощь оказал местный житель, - Гусев, в предвкушении дальнейшего, сделал едва заметную паузу, после чего торжественно закончил: - Именующий себя Кощеем, князем ночи!
- Ночным князем! - недовольно проскрипело из-за плеча, и капитан, не сводящий глаз с Командира, увидел редкое, если не редчайшее, зрелище: у полковника Колычева Ивана Петровича самым непотребным образом отвисла челюсть!
Сделав шаг в сторону, дабы не мешать начальнику знакомиться с возможным пополнением, Сергей покосился на Кощея и тоже чуть было не уронил челюсть. Куда делась выгоревшая красноармейская форма? Стоящий перед ним был обряжен в длинный -- почти до пола -- чёрный плащ, из-под которого выглядывала воронёная кольчуга, украшенная спереди круглой пластиной*. С пластины скалил зубы и сверкал зелёными огнями в глазницах явно серебряный череп. Кольчуга заканчивалась короткой юбкой до середины бёдер из тоже воронёных стальных пластин, ниже юбки виднелись штаны, заправленные в ботфорты, а завершала всё островерхая опушённая мехом шапка. Всё чёрное. По ткани в некоторых местах идут редкие узоры, вышитые серебряной нитью. А ещё -- золотой обруч на шее. Свитый из огромного количества золотых проволочек. И конечно -- меч! Тот самый, здоровенный, который Сергей видел на той поляне. И где только Кощей его прятал?!
Но где бы ни прятал, сейчас это творение неведомых мастеров-оружейников стояло перед князем, упёршись в пол остриём и удерживаемое за рукоять обеими руками...
* Автор знает, что эта пластина называется зерцалом. А вот Гусев -- вряд ли.
Кашлянув, чтобы привлечь внимание (и, если получится, вывести Командира из состояния ступора), капитан повернул голову к подопечному и торжественным голосом начал:
- Князь Кощей! Позволь представить тебе Ивана, сына Петра, из рода Колычевых... - Гусев запнулся: а каким званием представлять Командира? Армейским, по количеству шпал, или как? Решив, что первое будет лучше -- мало ли, как дела дальше пойдут? - он закончил: - Полковника Рабоче-Крестьянской Красной Армии!
Кощей, который во время произнесения этой речи не сводил глаз с Командира, едва заметно кивнул, и Сергей почувствовал некоторое облегчение. Он повернулся к Колычеву и продолжил представление:
- Товарищ полковник! Разрешите представить вам Кощея, князя ночного, оказавшего мне значительную помощь в выполнении задания и последующем возвращении к месту дислокации!
Как бы ни был ошарашен полковник, однако старая чекистская закалка не подвела. Одним шестым чувством, без участия сознания выцепив особенности обращения подчинённого к незнакомому, но явно опасному типу:
- Князь Кощей, я, полковник Колычев, от имени Советского правительства благодарю тебя за помощь в борьбе с чужеземными захватчиками! Также от имени Советского правительства выражаю надежду на дальнейшее плодотворное сотрудничество!
И, как князь незадолго до этого, кивнул, изображая... поклон, наверное. Только подбородок опустил чуть ниже, чем Кощей. Судя по тому, что князь кивнул снова -- совершенно правильно. Хотя у Сергея почему-то возникло подозрение, что... теперь уже союзника, да? Так вот, что его это забавляет. И как оказалось, капитан не ошибся -- выждав несколько секунд, Кощей вдруг громко и чётко скомандовал:
- Вольно!..
И довольно оскалился...
Дальше всё пошло по накатанной: сначала Гусева усадили за написание отчётов -- как ему тогда приснилось (вот и не верь в вещие сны!), двух -- подробного, для своих, и краткого, для архива. Затем, после того как Командир прочитал Серёгину писанину, долгая беседа с Иваном Петровичем, вытянувшим из подчинённого всё, что касалось князя. Словечки, привычки, замечания... Даже то, что капитан успел заметить, когда Кощей в том курятнике выпивал двоих гансов.