- Просто?! - недоверчиво переспросил Сергей.
- Просто, - усмехнулся князь. - На ближайшее подходящее чучело он сам вешается.
В перерывах между выходами помогали отбиваться бойцам 388 полка, поблизости от штаба которого в конце концов обосновалась группа. Полк от такого соседства получил доступ к связи, поскольку со своими радистами у них было... Не было, если честно. Ни радистов, ни этой самой связи. А тут -- Командир! Которому, кроме прочих, ещё и вопросы базирования и снабжения решать приходится...
В общем, довольны оказались все. Даже Кощей, с явным интересом наблюдавший за тем, как воюют в нынешние времена (это он так сказал! Н-ну-у... почти так). И не только наблюдавший...
В первый же день, когда, оборудовав себе неплохую, по его мнению, наблюдательную позицию, капитан разглядывал противника, оценивая на предмет чего бы такого учинить ночью. Князь, облюбовав по соседству похожую дыру в стене, занимался примерно тем же самым. Хотя, конечно, утверждать это наверняка Гусев не мог -- мало ли что творится в этой... княжеской голове?
Время близилось к ужину, пора было уходить, и Сергей собирался уже отползти назад, когда случайная пуля, срикошетив от края дыры, ударила в бинокль и превратила прекраснейшее изделие Ленинградского оптико-механического объединения имени Владимира Ильича Ленина, полезнейшую вещь, тайную гордость капитана осназа Гусева и предмет тайной (а иногда и явной) зависти его сослуживцев в обломки!..
К сожалению, как показали дальнейшие события, даже внутри самых выдержанных, морально стойких, надёжных товарищей, служащих бесспорным образцом для подражания подрастающему поколению, таких, как член ВКП(б) и красный командир товарищ Сергей Гусев, даже внутри них всё ещё прорастают иногда семена мелкобуржуазного отношения к окружающим, к обществу и к жизни вообще!..
Проще говоря, поражённый до глубины... то есть в самое сердце Серёга Гусев выдал подробную характеристику политико-морального состояния немецко-фашистских захватчиков вообще и их безответственных пулемётчиков, палящих в белый свет как в копеечку и наносящих материальный и моральный ущерб бойцам и командирам Красной Армии, в частности.
Чем заслужил ошарашенный взгляд случившегося поблизости молодого бойца, одобрительное кряканье его более опытного товарища и кислую гримасу Кощея. Последнее объяснялось тем, что, признавая достижения далёких потомков в ремёслах, крестьянском труде и даже в войнах, князь ночной считал, что в искусстве ругани оные потомки изрядно сдали. Впрочем, высказав это единожды, в дальнейшем Кощей ограничивался лишь молчаливыми знаками неудовольствия.
Когда Гусев наконец умолк, князь спросил, неужели без этой "штуки" никак, а услышав, что вообще-то, конечно, "как", но сложно, хлопнул капитана по плечу, приказал: "Жди!" - и исчез! Оставив Сергея подбирать отпавшую челюсть и хлопать глазами. И хорошо ещё, что присутствовавшие при этом красноармейцы не стали лезть с вопросами, а то бы...
Вздохнув, капитан вернулся на оставленную было наблюдательную позицию, выглянул наружу и...
...Всё же спустился вниз (наблюдательный пункт был организован на втором этаже поселкового клуба) и короткими перебежками за минуту добрался до траншеи, свалившись чуть ли не на головы сидевшим в ней пехотинцам. Предупредив их, что с той стороны должен в скором времени прийти человек, Сергей осторожно выглянул поверх бруствера и принялся высматривать своего безответственного напарника.
Увы, лучи заходящего солнца в глаза, висевшая в воздухе пыль, всякие бугорки, бугры и бугрища, а также обломки брёвен, остатки стен и прочая серьёзно ограничивали поле зрения, однако капитан не терял надежды, высматривая, не блеснёт ли где знакомая лысина напарника...
Напарник же этот появился как всегда бесшумно, и если бы не звякнувшие о немецкий МГ-34 короба с лентами, никто бы и не заметил, что в траншее их стало на одного больше. А так...
А так -- капитан Гусев, набрав в грудь воздуха и задержав дыхание, медленно считал про себя до десяти. Чтобы не сказать, что он думает о таких напарниках, таких князьях и таких Кощеях...
Когда счёт дошёл до семи, князь, аккуратно пристроив пулемёт и короба, повернулся наконец к Сергею и вытащил, как тому показалось, из-за пазухи коричневую кожаную сумочку на узком чёрном ремешке. И протянул эту сумочку Гусеву со словами: