- За эгрегора! - буркнул Михаил и, как все остальные, не чокаясь, метнул стакан ко рту,
- За эгрегора! - повторили мы, глухо стуча о столешницу опустошёнными стаканами.
Не задавая риторически лишних вопросов и не спрашивая нашего ненужного в данный момент мнения, Петрович всё так же храня траурное молчание, тут же вновь наполнил наши стаканы повторными обманчиво прозрачными бульками, каковые без излишней суеты и волокиты немедленно постигла печальная участь предыдущих.
- Слушай, Петрович, а что же это вообще такое сегодня с нами было? - спросил Виталий, которого, судя по всему, так же, как и всех остальных, но в особенности, после выпитого, начало уже тяготить наше общее молчание, - Я сейчас не про эгрегора, Петрович, с ним-то как раз, в принципе, всё вроде понятно. Я про наше физическое состояние.
- Ну тогда уж, скорее физиологическое состояние, чем физическое. - охотно подхватил профессионально близкую ему тему Петрович, - Да здесь, Витёк, всё просто, я как медик группы проходил отдельный от вас инструктаж, но особой тайны в этом нет, равно как и чего-либо для вас действительно интересного. А все те явления, о которых ты говоришь, относятся к предварительным физиологическим реакциям при проведении наших сеансов. Сравнительно небольшое понижение кровяного давления, замедление ритма сердечных сокращений, незначительное, всего лишь где-то на полградуса, падение температуры тела, некоторое ослабление мышечного тонуса...
- И сфинктера тоже?! - в притворном ужасе прикрыл я салфеткой рот, - Ну, ослабление?
- Слушай, - сощурился Михаил в приступе пьяной агрессии, - Прости, братан, но ты у нас часом не засранец какой, случаем? То, понимаешь, на толчок ты не успеваешь ещё только перед самым первым сеансом погружения, то за свою жопу ты боишься, как бы она у тебя ненароком не расслабилась где-нибудь не вовремя...
- Ну а ты, Миха, - уставился я на него в упор невидящими зрачками, - Ты, Миха, никогда ещё и нигде за свою жопу не очковал? Мы ведь сегодня с тобой, Виталием и Петровичем были единым целым! Памятью мы с тобой, правда, при этом не обменялись, насколько мы это поняли, но кто чего стоит, мы всё-таки поняли. Не так ли, Мишаня?
- Я н-н-не... - смертельно побледнел заикающийся Михаил, - Я был вынужден оставить его, ребята! У нас ведь приказ был один на двоих, я не имел права его не выполнить! Ему обе ноги ещё при самом десантировании перебило и я обязан был его ликвидировать, а я, а я, я ему аж четыре тримеперидина вкати-и-ил!!!
Здоровенный, под два с лишним метра ростом, совсем ещё молодой мужчина с заметной проседью на его коротко стриженых висках самым натуральным образом рыдал навзрыд, периодически обиженно всхлипывая и захлёбываясь слезами, словно какой шестилетний ребёнок, которого, по его мнению, незаслуженно наказали исключительно из-за неверия.
- А что это за тримеперидин такой, Петрович? - заговорщицки поинтересовался Виталий, даже и в такой весьма деликатной ситуации не постеснявшийся воспользоваться удобным случаем, чтобы лишний раз пополнить свой инженерно-технический чердак информацией из смежной области, - Что-то на основе триметила или пиперидинола?
- Опиоидный наркотический анальгетик, - механически ответил военврач, - Химическое название: один-два-пять-триметил-четыре-фенил-четыре-пиперидинол пропаноат... Да промедол это, короче! Должен знать, если сам служил. Только не в этом дело. Кажется, я кое-что знаю про это... Слышь, Миха? А у твоего напарника фамилия не Ткач была?
- Ну да, Ткач! - слегка приподнял голову от скрещенных на столешнице рук зарёванный Михаил, - А ты-то откуда знаешь? У операции-то вторая форма допуска была. Не первая, конечно, но ведь и не ДСП даже! Колись давай, Петрович!
- Такой не слишком высокий, но довольно толстый крепыш? - продолжал допытываться Петрович, не обращая особого внимания на яростное сопение Михаила, эмоции которого, похоже, перешли уже в совсем иную плоскость.
- Что ты про это знаешь?! - вскочил угрожающе набычившийся Михаил, - Говори!!!
Вместо ответа Петрович невозмутимо разлил всем по третьему стакану и, приподняв свой в каком-то намечающемся тосте, так же спокойно и выжидающе глянул на Михаила. Ещё недолго простояв перед столом нараскоряку в странной боевой стойке, тот наконец-то взял себя в руки и плюхнулся на своё место, что-то недовольно бурча под нос.
- Ну, - разродился и Петрович, - Тогда, за здоровье твоего радиста! - и опрокинув стопку, тут же смачно захрустел ядрёным бочковым огурцом, демонстративно чавкая и щурясь от якобы охватившего всё его внутреннее естество крайнего удовольствия.
Мы с Виталием без излишних слов только повторили вслед за Петровичем весь нехитрый ритуал за тем лишь исключением, что я терпеть не могу бочковых огурцов, а Витёк так и вовсе, как выяснилось на предыдущей попойке, до четвёртой никогда не закусывает. Но уж после четвёртого стакана начинает метать яичницу, которую любит во всех её видах.
Что же касается Михаила, то он просто сидел, растеряно замерев и глядя на Петровича как глупый бандерлог на умудренного жизнью удава. Который, кстати, вовсе даже и не удав, а питон, а если быть совсем точным, то тигровый питон. Короче, питон - это не удав!
- Да жив твой Серёга! - сдался, в конце концов, Петрович, сжалившись над потерянным видом Михаила, - Жив и, как говорила героиня Веры Алентовой, по-прежнему довольно упитан. И даже на своих ногах бегает где-то там в Москве. И, это, в общем, на счёт формы допуска ты как раз тоже не прав. Разумеется, сам проверишь и перепроверишь, но теперь ваше дело даже "для служебного пользования" не тянет, ибо уникальный случай с твоим не менее уникальным обалдуем уже попал по воле одного молодого профессора в анналы не только нашей отечественной, но и общемировой медицинской практики.
- Почему это вдруг обалдуем? - неуверенно улыбаясь и кое-как вытирая рукавом своего комбинезона заплаканное лицо, спросил Михаил, - И куда это он попал? В какой такой ещё анал-манал? Вроде бы, никогда не водилось за ним, гм, такого!
- Куда, куда... - недовольно проворчал Петрович, - Куда надо, туда и попал! В учебники по военно-полевой хирургии он попал! Я ведь твоего Серёгу лично оперировал в наскоро развёрнутом полевом госпитале под... Ну, да ты, Мих, и сам, в общем-то, знаешь под чем, когда и где. Подробные детали проведённой тогда хирургической операции тебе вряд ли что смогут рассказать, если только ты сам не сможешь представить себе методы лечения костей конечностей с использованием минимально инвазивных технологий остеосинтеза интрамедуллярными гвоздями с блокированием и пластинами с угловой стабильностью винтов. Ну, это такой метод внутреннего остеосинтеза, мужики.