Пожалуй, не менее десяти минут над уставленным разнообразными бутылками, стаканами и закусками столом висела ошарашенная поболее нас самих всеобщая недоумённая пауза, по окончании которой Виталий снова молча разлил всем по привычной дозе и осторожно прокашлялся, как наиболее продвинутый из нас в техническом отношении.
- Что это было? - задал он мучавший всех нас сакраментальный вопрос голосом Алексея Булдакова из "Особенностей национальной охоты", - Минимально... инвазивно... Не, ну, что это про кости, нам это понятно. Про понятие технологии тоже понятие имеем. Какие-то там пластины, винты, блокирование и даже стабильность, Мы, Петрович, как мужики, тоже на троих сообразим. Но что это за интрамедуллярные гвоздики такие, Петрович?!
- Гвозди? Ну, это, скорее, шурупы. Такие анатомичные шурупы из титанового сплава. А всё вместе представляет собой один из методов внутреннего остеосинтеза, - отмахнулся, было, военврач, но заметив наши поморщившиеся фейсы, попытался исправиться, - Ну, это метод обездвиживания костных отломков для сращения огнестрельных переломов. Вам, мужики, наверное, лучше знаком наружный остеосинтез, когда костные отломки соединяют с помощью дистракционно-компрессионных аппаратов внешней фиксации.
- О как! - крякнул я, - Так бы и сказал сразу, а то гвозди какие-то он... Ну, за понимание!
- За понимание! - понимающе ухмыльнулась прочая братия, со звоном сдвигая стаканы.
- А обалдуй он, - продолжил Петрович после того, как основательно закусил, - Обалдуй, потому как он цельную фляжку спирта успел накатить, прежде чем под мой нож попасть. Принесли его ко мне, а он песни орёт, что-то из Есенина, кажется, и, самое главное, всё про какого-то Миху через раз добавляет, типа, промедолу пожалел и весь кайф сломал.
- Да я ему, мля, и без того по два тюбика засадил в каждую ногу, - искренне возмутился Михаил, оскорблённый в своих самых лучших чувствах, -А как же его вытащили? Там...
- А ничего там уже больше не было! - довольно резко оборвал его Петрович, - Как только ты, гм... сделал своё дело и оставил там лазерный маячок, сразу же после твоей эвакуации по тому месту наши ВКС штатно отработали ракетой морского базирования. Серёга твой только слегка оглох, окосел и Есенина громко читал. Ох и матерился наш анестезиолог!
Похоже, в нашем Петровиче пропал великий психолог. Хотя и врач-хирург он, наверное, тоже от Бога. Но надо было видеть выражение безмерного и опять же какого-то детского счастья на морде лица Михаила, с ещё не совсем обожжённой души которого буквально сняли неведомую, по крайней мере, нам с Виталием тяжесть.
- Ну так что, товарищ военнослужащий, мировую? - вполне миролюбиво спросил я у Михаила, продолжать дуться на которого было бы просто глупым ребячеством.
- Прости, брат! - всего-то и ответил тот, подходя, склоняясь и обхватывая меня своими бревноподобными ручищами. Одарив каждого из нас такого рода телячьими нежностями, как ворчливо обозвал искренние порывы его души Петрович, Михаил сел на своё место и торжественно поднял кем-то заботливо наполненный почти до краёв стакан.
- Братья! Да-да, именно так, не побоюсь теперь этого святого, но через край замыленного, но так до конца и не отмытого слова! Пусть и не участвовали Виталий с Марком в боевых действиях - это не плохо и не хорошо, это просто есть. Я успел повоевать, Петрович более моего насмотрелся всякого, и это тоже ни плохо, ни хорошо. Но одно я сегодня понял во время сеанса нашего общего единения - отныне мы братья, всегда и везде. За братство!
- За братство! - повторили мы вразнобой, вставая и пряча непривычное нам смущение за гораздо более привычными для всех циничными ухмылками и беззлобными подначками.
- За наше молочное братство! - хихикнул Виталий, намекая на наши предыдущие оргии, за что тут же отхватил не по-братски болезненные тычки от других "молочных братьев".
В чём тут было дело, в ежедневной ли синхронизации полушарий нашего головного мозга или в банально целебно тонизирующем воздействия окружающей нас сибирской тайги, но к себе в номер я шёл практически трезвым, несмотря на изрядный объём выпитого.
Придя к себе, стащил обувь, швырнул на кровать тактическую поясную сумку и планшет, скинул усеянный многочисленными биоэлектронными датчиками комбинезон и, пройдя в ванную комнату, с наслаждением принял обычный, а не контрастный, душ.
Не смотря на ранний час, улёгся в кровать, закинув руки за голову, поскольку засыпать пока ещё не собирался, а вот подумать надо было про много странных вещей. К примеру, про нашего эгрегора, явление, чего уж скромничать, космического масштаба, сравнимое с полётом Юрия Гагарина, компьютерной революцией и расцветом мобильных технологий.
Однако же, если признать значение этого действительно уникального события, то, в таком случае, у достаточно опытного и квалифицированного маркетингового аналитика, коим я, надеюсь, вправе себя считать, неизбежно просто обязан возникнуть совершенно логичный вопрос. Почему я вплоть до сегодняшнего дня об этом ничего не знал? Это я-то, который, несмотря на всю свою вполне понятную занятость молодого амбициозного человека, живо интересуюсь всем, что мало-мальски касается вопросов человеческого сознания?
Столь интереснейшее применение технологии бинауральной синхронизации, защищённой множеством патентов, а потому, помимо всего прочего, имеющей и вполне коммерческий характер, в любом случае должно было бы иметь адекватное отражение не только где-то в малоизвестных специализированных изданиях, но и хотя бы мелькнуть в Сети.
Готовый, можно сказать, продукт, способный перевернуть всю современную философию и прочие человеческие воззрения не только наиболее общего, как философия, но и сугубо утилитарного, как, например, психология или социология, характера, и ту вдруг на тебе!
В противовес данному факту, вспомним, хотя бы, на мой взгляд более чем сомнительные, смахивающие на откровенную дезинформацию не столько потенциального противника, сколько собственного населения, заявления президента о создании некоего супероружия.