- А вот это ты, Наталка, здорово придумала, дай я тебя поцелую! - приосанился Матвеич, протягивая руки и практически скрытые под пышными усами губищи по направлению к молодой паспортистке, - Давай-давай, солдат ребёнка не обидит!
- А вот не дам! - решительно выпалила Наталка, поднося маленький, но задорный кукиш к самым усам Матвеича, - Больше никому не дам, хватит, наотдавалась уже! Последний, можно сказать, нормальный мужик из нашей деревни уезжает. Кто остаётся в деревне, а, Матвеич? Только алкаши, сосунки, да вы, старики! Ладно уж, Матвеич, не пыжься! А ты, Ванюша, хороший парень, но больно доверчивый. Ох и непросто же будет тебе в городе! Ты думаешь, почему Лёха-радист укатил поступать без тебя? Не знаешь, Ваня? А я знаю! Да обзавидовался он, когда на днях увидел, какой тебе хотят подарок вручить! Поначалу-то он думал, что это ему приготовили. Ага, щас, лодырю и трусу? Кто в тот раз убежал, а кто остался один против тех озверелых шабашников, что меня хотели... Вот зря ты, Ваня, плохое в людях так быстро забываешь и только хорошее помнишь, зря! А я вот всё всегда помню, и плохое и хорошее! Но о тебе, Ваня, я буду помнить только хорошее, потому как ничего другого от тебя никогда и не видела. За тебя, мой хороший, за тебя!
- Ик к-к-куда ж вы удалились, ик?! - недоумённо обиженно вопросил Ванька у ржаного мякиша, который он уже пять минут безуспешно пытался окунуть в болгарский кетчуп...
К родному клубу после почти целого дня, проведённого в ставшем за это время не менее родным сельсовете, Ванька подходил уже и совсем даже в очень хорошем настроении. За бухлом для вечернего проставления среди пацанов в честь предстоящего отъезда заходить в сельпо, как он планировал ранее, не пришлось. Раздобривший к концу застолья Матвеич махнул рукой и отдал ему остатки четвертной, где оставалось ещё около полутора литров.
Это ж, почитай, три бутылки водяры, думал Ванька. А три бутылки водяры, развивало эту глубокую мысль его затуманенное благородным напитком сознание, три бутылки водяры по цене составляет почти полтора чирика, которые в городе лишними никогда не будут. Какой же замечательный экономический эффект получается, однако! Так может, осеняло его мозг гениальная мысль, как это частенько бывает у подвыпивших мужиков, может мне тогда лучше поступать на экономику, а не на электронику?
- Хи-хи! - хихикнул утренний внутренний голос, который почему-то резко изменил свой женский с бархатистой хрипотцой тембр и помимо того возмутительного факта, что стал почему-то чисто мужским, заговорил с ним теперь ещё и удивительно слаженным хором, насчитывающим, кажется, аж четыре опять же мужских голоса.
- Вот видите, товарищи братья по несчастью, - продолжил мужской хор с энтузиазмом во всех своих голосах, - По крайней мере, у нашего реципиента есть слух, а значит он уже и, вроде как не совсем пропащий! Высоцкого перепевать, ясен пень, несколько поздновато, а вот если, к примеру, Слепакова, зайку мою или там джагу-джагу... Да, пацан, ты угадал, так уж, извини, получилось, но нас и правда четверо сидит в твоём бедном теремочке...
- Четверо, да ещё и хором ... - ошарашено прошептал Ванька, - Что, в натуре четверо?!
- Нас четверо-о-о, - воодушевлённо заорал хор в его голове, - Пока ещё мы вместе! И дело есть, и это де-е-ело чести! Девиз наш - все за одного, лишь в этом наш успе-е-ех! Стойте, этот фильм впервые покажут по телевидению только к следующим новогодним праздникам! Да нет, Витёк, батя рассказывал, что песни из него чуть ли не два года гоняли в хвост и в гриву по "Утренней почте", пока сценарист судился с песенником. Слушай, пацан, а тебя правда Иваном зовут? Ты Иван Ильич Шкворин, житель деревни Перловка, Кыштовского района Новосибирской области? Какое сегодня число, месяц и год? Короче, нам нужно срочно к товарищу Сталину, дабы слепить промежуточный патрон и перепеть Высоцкого! Хорош прикалываться, Марк! Ты ему ещё Кукурузника предложи замочить!
- Не, ребята-демократы, только чай! - послушно всплыла тут в памяти у Ваньки строчка из песни Высоцкого, - Ладно там голос в голове, всяко-разно бывает. Ладно ещё хор, у какого-нибудь там Пятницкого или Александрова тоже небось после работы хор в голове гудит. Но, ёпэрэсэтэ, чтобы хор грёбанутых дуриков, спорящих сами с собой?!
- Сам ты грёбанный, алкаш несовершеннолетний! - искренне возмутился квартет голосов, похоже, оскорблённый в своих самых лучших чувствах, - за метлой-то следи, переросток колхозный, а то ведь мы тебе можем и вот так сделать!
Ванька, бредущий до сей поры уже вполне уверенно, неожиданно заплёл правую ногу за левую, будто собираясь взлететь нелепо взмахнул руками, и совершенно при этом потеряв равновесие, упал, увлекаемый неумолимой силой инерции нескладного физического тела. Сразу же вслед за этим очень даже эпическим падением в наступившей вечерней тишине раздался сначала приглушенный холщовой сумкой, но от этого не менее страшный, хруст, а спустя несколько томительных секунд, извергающий в сознании потоки идиоматических выражения хор уже из пяти крайне обозлённых мужских голосов.
- Какого хрена, Миха?! - орал а капелла сам на себя хор из четырёх голосов, - Ты, Миха, совсем охренел в своём спецназе, что подсечку вздумал реципиенту проводить? А ничего, дуболом, что его ощущения теперь и наши ощущения, то бишь, кстати, и твои?
- Какого хрена, Орера?! - мысленно им вторил, если можно так выразиться, Ванька пятым голосом, - Бутыль мне, суки, разбили, мать вашу имать раз по двадцать пять, деда в дупу, бабку в зад, а самих через косяк, коромысло затолкать и почаще вынимать, чтоб могли в конец понять, как опять и опять вдругорядь вашу мать!!!...
Смеркалось, сообразил Ванька, в какой-то момент почувствовав, что уже целую минуту, как он не слышит доставшего его до печёнок хора мужских голосов. Встал, оглянулся, не видел ли кто его грандиозного падения. Отряхнул пыль с брюк и пиджака.
- Мужики, - наконец-то дал знать о себе никуда не девшийся из головы квартет, - Нет, вы это слышали? Вот куда Гайдаю надо было Шурика за фольклором посылать! В общем, я так понимаю, наш человек! Только... Слушай, Ванёк, а что такое орера?
- Хор такой грузинский! - сердито отозвался Ванька, ещё не окончательно отошедший от горечи понесённых потерь, - И вот что, мужики, не знаю, кто вы, откуда, зачем, почему и надолго ли окопались в моей башке, но только зовите меня отныне...
- Хозяином?!! - на редкость в этот раз единодушно радостно завопили все составляющие его внутренний квартет и, от чего-то, не на шутку развеселившиеся в нём голоса.