Хозяин квартиры Фарида пришел в милицию и заявил, что его обворовали, а вот когда, он не знает. Стали разбираться. Украденными оказались только зимние вещи. Следом поступило еще несколько заявлений в милицию — и снова зимние вещи.
По почерку судя, действовал Цыган. Но взять его непросто. Может пойти на любую крайность. Это хитрый и коварный преступник.
К работникам уголовного розыска из Перми присоединился подполковник Алексей Иванович Парфентьев[2].
Оперативное совещание закончилось. Лядов открыл окно кабинета. В домах через улицу огней почти не было — люди спали.
За вечер наговорились, и теперь хотелось помолчать, как это бывает перед дальней дорогой. Завтрашний день, по расчетам подполковника Парфентьева, должен быть решающим. Он еще раз прошелся в памяти по всем намеченным операциям и, повернувшись к Лядову, сказал:
— Иди-ка, Валентин Васильевич, отдыхай, от тебя в операции будет зависеть завтра, а точнее уже сегодня, многое.
— Иду.
Пришли с донесением. Подполковник набросил плащ и тихо исчез в ночи.
Из окна доме, к которому он подошел, лил яркий свет. Ночь от этого казалась еще черней.
Через открытое окно доносились приглушенные пьяные голоса.
Выбросив в окно окурок, Цыган задержал взгляд на плотном кусте сирени, который сонливо заглядывал в дом. Что это? Куст зашевелил ветками! Цыган некоторое время настороженно вглядывался в темноту — показалось. Резко захлопнул створки.
— Ша-а, алкаши! Кто открывал окно? Кыш! Да не разом.
Все словно протрезвели, исчезла пьяная развязность, заблестели испугом глаза.
— А ну замри, проверю вначале сам.
Цыган скрылся в темном проеме двери. Вскоре он снова вошел в дом, и там погас свет.
Хотелось спать. Глаза слипались. Но вот во дворе хрипло заголосил «петух». Лейтенант Мушников услышал ответный «петушиный» крик и вместе с напарником вышел из засады. Вчетвером вошли в дом. Как и предполагалось, сложнее всего оказалось с Цыганом. Он сорвался с лежанки и бросился в окно. В руке блеснул нож. Но уйти не удалось. У окна его тоже ждали.
Голубоглазый старший лейтенант в форме пожарного инспектора «из центра» с представителем местной пожарной охраны заходил уже в четвертый дом. Его интересовала профилактика противопожарных мероприятий. Фарид Исупов входил в группу как общественник. Лазили на чердаки, спускались под пол, чтобы осмотреть, исправны ли трубы, электропроводка.
— У нас трубы исправны и проводка новая, недавно заменили, сами увидите.
— Вижу, сделано неплохо, в акте обязательно это отметим, — согласился с хозяином дома инспектор. — Но, как говорят, доверять надо и проверять тоже следует.
Хозяин оказался довольно обходительным человеком. Не преминул предложить проверяющим по чашке чая.
Лядов за всех поблагодарил и отказался.
Осматривая проводку в кладовке, Фарид обнаружил свой пиджак, брошенный в угол.
— Это же мой пиджак! Как он у вас оказался?
— Ты что, клеймо оставил?
— А как же! Вот, смотрите, вешалка из цепочки от старых настенных часов. Сам пришивал. И нитки мои!
— Твой, так бери, — равнодушно отозвался хозяин дома.
— Что значит «твой, так бери»? Не пойдет, — вмешался старший лейтенант.
— Может быть, Наиб нашел?
У пиджака не было одной пуговицы — бежевой.
— Где Наиб?
— Не знаю, где-то бродит.
— Хорош отец: не знает, где у него сын. Подождем Наиба. Пока акт пишем, он и подойдет.
Ждать Наиба действительно пришлось недолго. Открылась дверь, и порог дома перешагнул высокий юноша. Увидев посторонних, он в нерешительности остановился, потом метнулся прочь, через двор, но замешкался у калитки и оказался в объятиях старшего лейтенанта. Наиба трясло, как в лихорадке. Глаза округлились от страха.
— Чего ты так перетрусил? Что с тобой? Родителей беспокоишь, дома не ночуешь. Пройдешь сейчас с нами, спокойно побеседуем и пойдешь домой.
— Меня же отпустили, — энергично возражал Наиб, — я же там был.
— Где ты был, где? — спрашивал отец.
— Он был в милиции, — ответил за него старший лейтенант.
Отец после этих слов сразу обмяк и медленно опустился на ступеньки крыльца.
— Вы не переживайте, — обратился к нему Лядов. — Лучше вот подпишите акт. А с сыном мы разберемся.
Машины остановились недалеко от того места, где случилась непоправимая беда с Виктором Смородинцевым. Из первой машины вышли двое парней, с ними эксперт, следователь и два сержанта милиции. Из другой — Лядов, Баранов, Мушников и двое местных жителей.
2
Накануне 30-летия Победы советского народа в Великой Отечественной войне А. И. Парфентьеву присвоена звание полковника милиции.