Продолжим, впрочем, рассказ о сословном делении Империи. Городские сословия или мещане изначально делились на людей ремесленных, «цеховых», и купечество. Для занятий ремеслом человек должен был непременно принадлежать к тому или иному цеху, чтобы торговать – входить в одну из купеческих гильдий. «Цеховые» при этом подлежали рекрутской повинности и телесным наказаниям точно так же, как и крестьяне. И так же платили подушную подать. Купцам, понятное дело, жилось куда вольготнее. Однако на государственную службу поступить могли дети только представителей из высшей, первой гильдии. Исключение делалось лишь для тех, кто сумел получить высшее образование, да и то далеко не всякое. Как несложно догадаться, таковых счастливчиков было немного. Согласно имеющимся данным о процентном соотношении различных сословий среди студентов университетов и прочих высших учебных заведений в 1912 году более трети таковых составляли дворяне. Около 9 % – выходцы из среды духовенства, около 12 % – дети купцов и почетных граждан. Еще более четверти студентов была из мещан и цеховых. На крестьян и казаков приходились оставшиеся 16 %. От унизительной порки и обременительного подушного налога мещанское сословие было избавлено лишь в середине-конце XIX века. Реальное же отношение власть предержащих нашего Отечества, вплоть до самых мелких чиновников, к тем же купцам прекрасно изображено в бессмертном «Ревизоре» Гоголя. Настоятельно рекомендую перечитать.
К «городским сословиям», с началом бурного развития в России промышленности конечно же, добавились фабричные и заводские рабочие. Те самые пролетарии, на которых уповали сперва Маркс и Энгельс, а затем и верный их ученик – Владимир Ильич Ленин, планируя революционное переустройство сначала собственной Родины, а потом и всего остального мира. Все они, за самым редким исключением, были сбежавшими от бедноты и беспросветности, царившей в их родных крохотных деревеньках, крестьянами. То есть опять-таки нищими и бесправными потомками недавних рабов, не имевших никаких надежд на то, чтобы выбиться в люди, подняться по социальной лестнице. Теоретически, конечно, любой человек мещанского сословия мог записаться в те же купцы, однако на это нужны были деньги, которые даже не снились какому-нибудь работяге. Можно (опять-таки чисто теоретически) было выбиться даже и в дворяне – дойдя на военной службе до офицерского чина или получив один из высших орденов Империи. Более того – подобные случаи были. Вот только составляли они ничтожнейшую долю процента от реальных судеб тех 90 % народа российского, на которых, собственно, все и держалось в государстве.
Трагедия Империи состояла в том, что при наличии в ней великого множества талантливейших людей, настоящих патриотов, умных и честных, страной управляли абсолютные ничтожества, имевшие родословные на зависть породистым лошадям или псам. И – ничего более за душой… Остальные же пробиться сквозь дебри устоявшейся веками жуткой сословной Системы не могли ни за что. Генералы, которые вовсю тормозили в конце XIX века принятие в российской армии на вооружение магазинных винтовок и револьверов с самовзводом, поскольку считали, что это приведет к «неоправданному перерасходу патронов глупыми солдатами» – еще что! Морской министр, недрогнувшей рукой чертящий на поданном ему рапорте о необходимости закупки за рубежом свечей зажигания для русских подлодок резолюцию о том, что хватит с лихвой и обычных – стеариновых! Это вам как?! А дело было в 1905 году. После этого Цусима – никакая не «роковая случайность», а как раз-таки неизбежность. Как и все, что за ней последовало.