Но до этого момента оставалось еще ровно двадцать лет, и можно было пожить.
Впрочем, слова «можно было пожить» относятся только к людям Запада, поскольку именно им предстояло стать «клиентами» бесноватого Адольфа. Для тех же, кому Судьбой было определено родиться и жить восточнее Вислы, тринадцатый год минувшего века – год сближения путей Кобы и Адольфа – стал последним мирным годом в буквальном значении этого слова. Дальше им предстояло прямо из мировой войны шагнуть в революцию и в другую войну – Гражданскую, – в голод и страдания, и только тем, кто выжил в этом «чистилище», стать «клиентами» другого действующего лица этой главы.
В заключение этой главы, возвращаясь к своим извинениям за мое обращение в ней к элементам фантастики, осмеливаюсь обратить внимание читателя на то, что использование фантастических версий в документальных повествованиях есть истинно сталинская историко-литературная традиция, использованная во всех без исключения исторических и литературных сочинениях, касающихся летописания большевизма в России. В целях краткости я еще раз приведу в пример замечательное произведение эпохи социалистического реализма – книгу «Иосиф Виссарионович Сталин. Краткая биография», написанную, как уже говорилось, нашим вождем под псевдонимом группы реально существовавших товарищей Митина, Александрова, Поспелова и проч., и проч. Эта книга, можно сказать, пронизана фантастическими версиями. Одна из них – описание мудрого сталинского руководства революционной работой в 1917 году и его личного участия в уличных боях, в то время когда его там «даже не стояло». Поэтому в деле обращения к фантастике я прошу считать меня верным последователем товарища Сталина.
Глава X. Эпизод пятый. Вне игры
И вот сижу я в Туруханском крае, где конвоиры, словно псы, грубы, я это всё, конечно, понимаю, как обострение классовой борьбы.
Юз Алешковский. Товарищ Сталин Не помните ли фамилию Кобы?
В.И. Ленин – Г.Е. Зиновьеву Большая просьба: узнайте (от Степко, Михи и т.п.) фамилию «Кобы» (Иосиф Дж.? Мы забыли)
В.И. Ленин – В.Е. Карпинскому. Ноябрь 1915 года
Всё начиналось, как в пошлой оперетке: 24 февраля 1913 года шел себе в Петербурге в помещении Калашниковской биржи концерт-маскарад, проводимый с благотворительной целью. Как положено, ровно в 12 часов ночи в этот маскарад явились чины охранительного ведомства и заявили наблюдавшему за порядком полицейскому, что под одной из масок скрывается лицо, подлежащее обыску и аресту. Врага государства нашли в буфетной комнате за одним столиком с членами Государственной Думы и пригласили следовать за полицейским чином. Ничего предосудительного обыск этого лица не выявил, тем не менее оно было все же арестовано. Назвать себя при аресте указанное лицо отказалось. Спустя пару дней в газете «Луч» появилась статья об этом происшествии, озаглавленная «Арест во время маскарада», в которой фамилия арестованного не указывалась, а в Краков Ильичу пошло письмо с извещением, что был схвачен охранкой «наш милый дюша-грузинчик». При этом информатор Старика сетовал: «Черти его принесли или какой дурак привел на свой вечер. Это было прямо нахальство идти туда».
В действительности его туда привел не черт, а верный друг «дюши-грузинчика» депутат Государственной Думы Роман Малиновский. О своем госте он одновременно известил и охранительное ведомство, где этот пламенный большевик состоял весьма дорогостоящим агентом, так что заниматься установлением личности арестованного никакой надобности у полиции не было.