— Адаптация к океаническому миру — машинально ответил ему пришелец.
Чернов внимательно осмотрел Дидону, лежащую без сознания, а затем её брата.
— Мне доводилось видеть фриков из Содружества — они уродуют тела генетическими модификациями ради моды. У одного из них было щупальце вместо левой руки, у другой — четыре груди, у третьего — зубы хищного животного. Если вы из Содружества, то у вас видимо не было ни денег, ни фантазии. Не боитесь кары небес за такое извращение природы, а?
— Бог нас уже покарал за это… руками ико. Теперь мы просим у него спасения руками Нереи.
Чернов задумался. По лицу было видно, что внутри идёт напряженная внутренняя борьба. Идеалы, догмы, долг службы и простая человеческая жалость сцепились в жестокой схватке, полем битвы которой стала душа офицера Лиги.
«Я с самого начала с подозрением относился к расе ико. Во имя человечества, я сделаю всё, чтобы узнать о них истину. Бог свидетель, если вы не врёте, то правда обязательно всплывёт на поверхность. Я расскажу об этом надёжным офицерам, и мы придумаем, как вывести ико на чистую воду, однако, космопорт, несомненно, даст нам отпор. Я знаю, что многие высшие чины находятся под их влиянием, как не прискорбно это признавать. Что же касается вас, Юрий, я сохраню вам жизнь. Но, комиссар, вам следует знать, что вы — трус и предатель. Поэтому я не буду помогать вам в вашей авантюре. У вас пять минут на сборы. Теперь идите и не попадайтесь мне на глаза.»
Чернов разрезал их путы и вышел из комнаты. «Живо привезите мне труп нерейца и взрывчатку! Всё должно выглядеть натурально!»
Тем временем Юрий направился в свою комнату, чтобы взять всё необходимое для путешествия — деньги, документы и своё оружие. После, он, навсегда попрощавшись со своим скромным, но таким уютным жилищем, сел в машину. Вскоре вышел Магон, несущий на руках свою сестру. Юрий завёл мотор и стал выезжать из города. Последним, что он заметил, отъезжая со ставшей ему родной улицы стало то, как одни солдаты вели разъяснительную беседу с его соседями, а другие заносили внутрь дома ящики, подозрительно напоминавшие те, в которых перевозят взрывчатку — видимо, Чернов решил замести следы радикальным способом.
На выезде из города машину пропустили без досмотра. Юрий надавил на газ и на полной скорости погнал по дороге. Они ехали по дороге, что вела от границы территории людей к центральным областям планеты. Сарматск очень скоро скрылся за линией горизонта.
Степь постепенно сменилась зарослями местных вечнозеленых папоротников. Огромные ветви этих растений нависали над дорогой, скрывая её от палящих лучей солнца. Лианы обвивали стволы этих растений и стелились по земле. Из открытого окна доносилось стрекотание насекомых и пенье птиц. В воздухе витал терпкий аромат здешних растений.
Юрий решил перевести дух — дальше в таком нервном напряжении ехать было просто опасно. Он нашёл съезд на просёлочную дорогу, которая вела к небольшой речушке. Проехав немного от основной дороги, он остановился прямо у берега и убедился, что здесь их вряд ли кто-то обнаружит. Теперь, можно было немного привести себя в порядок.
— Что с Дидоной? — отважился он наконец спросить Магона — жить будет?
— Глубокий обморок. Ничего опасного — жить будет.
— Рад это слышать. Сам как?
— Крепко, конечно, ваши солдаты, меняя побили — через силу улыбнувшись, сказал Магон — повезло, что ничего не сломали.
— А Дидона? Ты её осмотрел?
— Не было времени.
Магон отошёл к реке и стал умываться — в дороге Юрий заметил, что он пару раз кашлянул с кровью. Видимо, солдаты приняли их гораздо жестче, чем его, ведь им было известно, что в доме скрывается кто-то, убивший практически голыми руками огромного чужого из расы ико.
Юрий вышел из машины и достал с заднего сидения лежащую без сознания Дидону. Он положил её на песок, подложив под голову свою куртку. На девушке была лишь футболка, в которой она спала. На ногах и руках были синяки — Юрий решил проверить, нет ли у неё переломов и стал сантиметр за сантиметром ощупывать её тело, преодолевая заметную неловкость в своих действиях. «Соберись, Юрий, это всего лишь медицинский осмотр. В этом нетничего сверхъестественного» — мысленно успокаивал он себя, не понимая, что с ним происходит — ему приходилось драться с нерейцами, участвовать в их церемониях, которые предполагали тесный телесный контакт. Да и с людьми такого никогда не было — на работе он мог спокойно общаться с девушками из интендантского отдела. Откуда взялась эта робость? Откуда у него столько трепета перед этим хрупким существом? Почему он так боится причинить ей даже не вред, а просто неудобство?