Во время визита Трубникова в Манхэттен два события произвели на Сергея довольно сильное впечатление. Первое произошло во время ужина, устроенного послом России в ООН Сергеем Лавровым в честь генерала Трубникова. Как только начали подавать закуски, один из генералов, сопровождавших Трубникова, стал жаловаться на президента Ельцина и так называемых "новых демократов", которые всем заправляют в правительстве. Трубников лягнул под столом болтливого коллегу, потому что знал, что Лавров был как раз одним из этих самых "демократов". За столом воцарилась неловкая пауза, после чего Лавров встал и, сославшись на сильную простуду, ушел, так и не дождавшись, когда подадут горячее.
Несколько дней спустя Сергей повез Трубникова и всю его камарилью в популярный среди генералов СВР ресторан "Татьяна" в бруклинском районе Брайтон Бич. От паркинга до ресторана надо было немного пройтись, и так получилось, что Сергей с Трубниковым немного оторвались от всех остальных.
"Я никогда не скрывал своей неприязни к Ельцину," — рассказывал Сергей. — "Я всегда говорил, что он жулик и вор, который утащит, сколько сможет. И я спросил Трубникова: 'Как мы можем работать на такого алкаша, как Ельцин?' Он тут же ответил: 'Перестань, давай не будем об этом/ Потом добавил: 'Ты пойми, мы — солдаты. Мы служим стране. Это наш долг. Наша обязанность — выполнять приказы, а не задавать вопросы. И пока мы служим нашему государству, мы должны быть лояльны нашему президенту. ' Я помню, что подумал тогда — 'Да, он прав. Если тебе не нравится президент или его администрация, уходи с государственной службы. Или ты с ними заодно, или ты уходишь."
Слова Трубникова запали Сергею в душу. Было ясно, что ни сам генерал, ни другие чины СВР не верят в то, что Ельцин собирается проводить какие-либо демократические реформы в России, да и самого Ельцина не считают достойным звания президента. Логика Трубникова была тогда понятна Сергею. Да, они люди военные и должны подчиняться приказам. Но дело было в том, что, если Трубникова такая мотивация своих поступков устраивала, то Сергею этого уже было недостаточно, чтобы оставаться в ладах со своей совестью.
33
31-до декабря 1996 года Сергей позвонил в Москву, чтобы поздравить мать с Новым Годом. Голос ее звучал совсем не так как всегда — в нем не было слышно ни капли той энергии, которая обычно била фонтаном. Сергей спросил, в чем дело, в ответ он услышал жалобу на усталость. Ревмира, которой было тогда уже 73 года, наводила дома порядок перед праздниками, весь день убирала квартиру. Речь ее была слегка неразборчивой и Сергей, заподозрив неладное, стал спрашивать настойчивей, и Ревмира призналась, что подозревает микроинсульт. Он тут же позвонил друзьям в Москву и попросил срочно ее проведать. Когда они пришли, она как раз собиралась в гости, встречать Новый Год. Вместо этого ее уговорили немедленно ехать в больницу, ложиться на обследование. Лена полетела в Москву, чтобы быть рядом со свекровью. Ревмира встретила ее в хорошем настроении, несмотря на то, что врачи подтвердили микроинсульт и опасались возможных последствий для левого полушария. Десять дней спустя Ревмира скончалась. Обезумевший от горя Сергей полетел на похороны в Москву.
"Моя мать была для меня всем. И все, что делал, все мои достижения, моя карьера, я делал ради нее, чтобы она могла мной гордиться. После ее смерти, все это для меня потеряло смысл," — объяснил Сергей.
По правилам ЦРУ, перебежчикам, которых эта организация берется обеспечить нормальную жизнь в их новой стране, запрещено рассказывать о каких-либо технических деталях или обстоятельствах их побега. Включая то, как и когда они впервые вступили в контакт с американскими спецслужбами. Из-за таких строгостей, Сергей не мог упоминать ни о каких встречах с американцами, которые имели место до его побега в октябре 2000 года. Впрочем, оно и понятно, ни ФБР ни ЦРУ не хотят, чтобы противник был в курсе их действий после того, как к ним обратился перебежчик. Кроме того, в случае Сергея, дата первого его контакта с американской разведкой сделала бы оценку нанесенного ущерба, проведенную русскими, более точной, что было нежелательно. Связался ли он с американцами впервые в октябре 2000 года, когда, исчезнув из квартиры в Ривердейле вместе со своей семьей, попросил у них убежища, или обратился к ним до этого? Работал ли он на американцев до побега, и если да, то как долго? Где он сумел незаметно вступить с ними в контакт, в Оттаве, Москве или в Нью-Йорке?