Девочка в белой шапке в левом нижнем углу — будущая жена Сергея, Лена.
Сергей (блондин справа) и группа комсомольцев возлагают цветы на могилу Конона Молодого, известного советского нелегала КГБ, выкравшего в 1950-х годах ядерные секреты США.
Официальное поздравление с присвоением звания полковника, подписанное генералом Трубниковым.
Сергей, секретарь комсомольской организации Первого Главного Управления КГБ (разведка), выступает на ежегодной комсомольской конференции на Лубянке, Москва, 1988 г.
Сергей за штурвалом катера, купленного российским посольством для своей базы отдыха в Пайонир Пойнт, штат Мэриленд. С этого катера по ночам в реках Честер и Корсика русские затопили тонны поломанного и устаревшего оборудования.
Во время ланча на Брайтон Бич, август 2000 года. Слева направо:
Виктор Золотов, глава личной охраны В. Путина; Евгений Муров, глава ФСО (Федеральная Служба Охраны), Сергей Кутафин, резидент СВР в Нью-Йорке, и Сергей Третьяков. Третьяков вспоминал, Александр Лункин, зам главы ФСО, рассказывал, что, когда Золотов и Муров составили список людей, которых надо было убрать с дороги Путина, Золотов, глянув на бумажку, сказал:
"Не, слишком много надо убивать. Даже для нас это слишком много."
Сергей со своей кошкой Матильдой у себя дома в кабинете.
Лена и Ксения дома, 2007 г.
Эпилог
Нижеследующий текст написан Сергеем Третьяковым.
В Москве распространяется ложная информация по поводу моего исчезновения и его причин. Мне бы хотелось внести ясность по поводу этих слухов. Меня никто не вербовал, не делал мне никаких предложений. Никто не убеждал меня сделать то, что я сделал. Ни одна западная спецслужба не пыталась вступить со мной в контакт, а американская разведка и подавно. Я думаю, американцев отпугивала моя репутация. Они не считали меня новым русским демократом и, несмотря на мой возраст, видели во мне офицера КГБ старой закалки, эдакого твердолобого "неприкасаемого" русского. Мне очень важно, чтобы всем стало ясно — меня ни соблазняли, ни шантажировали, ни пытались купить. Я принял решение совершенно самостоятельно, без малейшего влияния извне.
Кроме того, считаю необходимым отметить, что, когда работал СВР, ни в коей мере не страдал от несправедливого отношения. Карьера моя развивалась довольно стремительно, я регулярно получал повышения по службе, награды и пользовался уважением коллег. В общем, меня ждало многообещающее будущее. У меня никогда не возникали проблемы, связанные с деньгами, а вернее, с их нехваткой.
Мне рассказали, что некоторые мои бывшие сослуживцы считают, что я живу чуть ли не под мостом, в полной нищете, и с радостью вернулся бы в Россию, если бы меня не держали в США в качестве заложника. Это полный бред. Да, я согласен, что моя профессиональная карьера закончена, и я уверен, что после выхода этой книги российские власти смогут совершенно законно конфисковать все мое имущество и недвижимость в Москве, включая обе наши дачи. В то же время, ни Лена, ни я, не проработали ни одного дня с момента нашего побега из Ривердейла. Мы живем в полном комфорте и ни на секунду не жалеем о принятом нами решении. Даже наша кошка Матильда выглядит счастливее!
И еще, я хочу подчеркнуть, что никогда не просил ни цента у правительства США. Когда я решил помогать американцам, я не ставил никаких условий о материальном вознаграждении. Все, что я получил от США, было выделено мне правительством этой страны по его инициативе, а не по моему требованию или в результате каких-то торгов. Я не выставлял счета за оказанные услуги и никогда не обсуждал размеры денежного вознаграждения.
Я думаю, все финансовые аспекты моего вознаграждения отражают искреннюю признательность и уважение к тому риску, которому я себя подвергал. Я был знаком почти со всеми русскими, которых сдали Олдрич Эймс и Роберт Хансен, и знал, что всех их казнили за то, что они сотрудничали с американскими спецслужбами. Это значит, что я прекрасно осознавал, насколько опасно было то, что я делал, для меня самого и моей семьи. Мое воинское звание и должность были значительно выше, чем у казненных офицеров КГБ, и у меня не было никаких сомнений, что я разделю их судьбу, если меня арестуют.
Почему же я тогда решил перейти на сторону США в то время, как моя карьера развивалась полным ходом и я не нуждался в деньгах? Зачем мне было рисковать не только своей жизнью, но и жизнью моей жены и дочки? Тому было две причины. В этой книге я пытался их описать. Но я сделаю это еще раз, ибо именно эти причины все объясняют.