Много лет спустя подробности побега Юрченко были опубликованы во многих газетах и описаны в нескольких книгах. Никто его не похищал. Он был влюблен в Валентину Ересковскую, жену советского дипломата, которого направили на работу в Монреаль. Юрченко решил, что предмет его страсти бросит мужа и переедет к нему в США, если он там попросит убежища. Через два месяца после прибытия в Америку, ФБР организовало тайную встречу Юрченко с его возлюбленной в Канаде, но та отказала ему, и он вернулся в Вашингтон очень подавленным. В ЦРУ даже пытались поднять ему настроение, предложив миллион долларов, но даже такие деньги не смогли сделать его счастливым.
В субботу, 2-го ноября 1985 года в одном из дорогих вашингтонских ресторанов, почти через три месяца после римского побега к американцам, Юрченко сидел за ужином с молодым сотрудником ЦРУ, обеспечивавшим его безопасность. Неожиданно он спросил американца: "Что Вы станете делать, если я сейчас встану и уйду? Будете в меня стрелять?"
"Нет, мы с перебежчиками так не поступаем", — ответил тот.
Юрченко поднялся с места и вышел из ресторана, оставив опешившего цэрэушника впопыхах оплачивать счет. Сам же он направился прямиком в советское посольство, где и попросил убежища.
Для ЦРУ это был конфуз, но все же там считали, что Юрченко был настоящий перебежчик хотя бы потому, что он помог американским спецслужбам выявить в своих рядах двух предателей. Первым, и самым опасным, был Эдвард Ли Ховард, мстивший за то, что его в свое время уволили из ЦРУ. Вторым был Рональд У. Пелтон, работавший в Агентстве Национальной Безопасности. Кроме того, Юрченко рассказал ЦРУ о "шпионском порошке", невидимом невооруженным глазом, но легко обнаруживаемом с помощью специальных очков. КГБ наносил его на машины сотрудников посольства США, а потом искал следы на одежде и коже русских, подозреваемых в работе на ЦРУ. Если человека хотя бы раз подвозили в посольском автомобиле, он весь был покрыт "шпионским порошком".
6-го ноября 1985 года Юрченко, в сопровождении офицеров КГБ, был усажен в аэрофлотовский ИЛ, вылетавший в Москву. Примерно через две недели он повторил всю историю с похищением на пресс-конференции в Кремле. КГБ отреагировал согласно тому же сценарию. Юрченко было присвоено звание "Почетный Чекист", высшая награда КГБ, а соответствующий знак ему вручил лично Владимир Крючков, бывший в то время начальником Первого Главного Управления и начальником генерала Якушкина. После чего Юрченко назначили на какую-то чиновничью должность в НИИРП, где к нему относились с презрением и старались избегать.
Генерала Якушкина и его зама Анатолия Лебедева без шума "ушли" в отставку. Якушкин покрывал Юрченко, и вся эта история стала его очередной грубой промашкой. Сергей был приглашен на проводы генерала. "Он чуть не плакал, — вспоминал Сергей. — Он сказал нам: «Это были лучшие годы моей жизни. К сожалению, я верил людям, которые меня предали, и теперь должен уйти в отставку. Но я делаю это не по собственной воле, меня вынудили»".
То, что Юрченко наградили, а Якушкина заставили уйти в отставку, произвело на Сергея сильное впечатление. "В КГБ всегда есть две версии каждой истории. Только несколько человек на самом верху обычно знали, что произошло на самом деле, да и то им не всегда говорили всю правду. Я начал привыкать к тому, что внутри КГБ никогда нельзя было знать всю правду. Мы постоянно врали друг другу. Впрочем, всех остальных своих сограждан мы обманывали тоже".
В свои двадцать девять лет Сергей был поражен столь стремительным падением генерала. "Многие были обязаны своей карьерой Якушкину и служили ему верой и правдой, но как только он оказался по уши в дерьме, тут же повернулись к нему спиной. Я понял, что живу среди волков. Пока ты сильный, и у тебя крепкие зубы, ты — вожак. Как только ты ослаб, тебя загрызут. И сделают это с большим удовольствием. В тот момент я решил для себя, что буду самым свирепым волком в этой стае”.