Посол Мамедов, в свою очередь, ответил на обвинения Сергея следующим образом: "Будучи страстным почитателем романов Джона Ле Карре, я по достоинству оценил сюжет, сочиненный Вами и Вашим "источником" из ЦРУ…Конечно, мне не надо Вам объяснять, что история о том, что я 'манипулировал' Стробом Талботтом по заданию СВР, является ничем иным как грубой ложью. К сожалению, старые стереотипы очень живучи и некоторые 'охотники за ведьмами' из ФБР и ЦРУ до сих пор не могут поверить в существование таких простых человеческих ценностей, как доверие и дружба. Особенно, когда речь идет об американских и российских дипломатах. Очень жаль!"
23
Нью-Йорк, апрель 1995 года
В Нью-Йорке Сергей сразу почувствовал себя как рыба в воде. Освоиться в консульстве, жилом комплексе в Ривердейле и миссии при ООН не составило большого труда. В то же время, наладить отношения с сослуживцами было задачей посложнее. Несмотря на то, что официально все они считались сотрудниками МИДа Российской Федерации, на самом деле, существовало разделение на два лагеря.
Настоящие дипломаты ("чистые") подчинялись послу РФ в ООН, Сергею Лаврову. Офицеры разведки СВР и ГРУ — своим резидентам. Естественно, что у всех были дипломатические паспорта. В целях дополнительной конспирации в МВД никогда не пользовались аббревиатурами СВР или ГРУ. Посол Лавров в своих депешах называл СВР "ближними соседями", а ГРУ — "дальними соседями". Например, если он в письме в МИД упоминал резидента СВР, то это был "резидент наших ближних соседей". Термины эти сложились исторически. Во времена Сталина МИД располагался на улице Воровского, рядом с Управлением КГБ на Лубянке. ГРУ же находилось в нескольких километрах от центра Москвы.
Несмотря на все эти ухищрения, почти все сотрудники миссии были в курсе, кто настоящий дипломат, а кто — нет. Больше того, Сергей подозревал, что и американская разведка также располагает такими сведениями. "В МИДе настояли, чтобы офицеры разведки назначались на дипломатические должности самого низкого уровня и, чтобы эти должности были закреплены за разведкой постоянно," — объяснял Сергей. — "Из-за этого наших офицеры всегда работали на одних и тех же местах и, как только ФБР или ЦРУ обнаруживали, что какую-либо должность занимает разведчик, они уже знали, что на замену ему опять пришлют сотрудника спецслужб." Дипломатической "крышей" Сергея была должность первого пресс-секретаря. На его памяти, каждый, кто ее занимал, был офицером СВР.
После распада СССР в СВР был создан отдел по взаимодействию и сотрудничеству с западными спецслужбами (ВС). Более того, в связи с официальным окончанием Холодной Войны, Госдепу США было сообщено имя резидента СВР в Вашингтоне. В ответ, ЦРУ раскрыло Москве имя руководителя своей резидентуры. Обе стороны считали, что такие шаги будут способствовать более эффективному обмену важной информацией, особенно в области борьбы с терроризмом.
"Конечно же, враждебное отношение друг к другу между ЦРУ и СВР никуда делось," — рассказывал Сергей. Вместо того, чтобы использовать прямую связь с резидентами для общего дела, через них шел обмен массой каких-то склочных жалоб и обоюдных обвинений. "Я не в курсе, какую информацию о террористах американцы передавали нам, но я знаю точно, что Центр не собирался откровенничать с ЦРУ. Тем более, что стороны считали террористами совершенно разных людей. Например, в США изначально было решено, что кавказские сепаратисты, скажем, чеченцы, это освободительное движение, а в России их считали частью Аль-Кайды. С другой стороны, русские не признавали, что Хамас и Хизболла — это террористические организации."
Формально, резидент СВР подчинялся послу Лаврову, как руководителю миссии. Но по российским законам, резидент СВР не был обязан докладывать послу о разведдеятельности Службы. Благодаря этому, резидент очень редко делился с послом какой-либо информацией вообще, а посол, в свою очередь, практически никогда не интересовался делами СВР.
"Так было везде. Большинство российских послов ненавидели СВР и старались не иметь с нами ничего общего." Одной из причин такого отношения было то, что СВР шпионила за дипломатами своей же страны с помощью сексотов, стучавших за денежное вознаграждение на своих сослуживцев, включая самого посла. Более того, по закону, СВР имела право следить за коллегами из ГРУ, в то время как ГРУ не разрешалось использовать стукачей в рядах СВР. Это были отголоски сталинской эры, когда НКВДисты шпионили за всеми.