Но Бильбо еще не кончил. Взяв у стоящего рядом хоббитенка рог, он протрубил в него трижды. Шум прекратился.
-- Я не задержу вас долго, - воскликнул он. - Я созвал вас с целью...
Тон, каким он произнес это, произвел впечатление. Наступила тишина, а один или два Тука насторжились.
25
-- Даже с тремя целями! Во-первых, чтобы сказать вам, что я вас всех очень люблю и что сто одинадцать лет - слишком короткий срок жизни среди таких великолепных и положительных хоббитов...
Громовой взрыв одобрения.
-- Я не знаю и половины из вас так, как мне хотелось бы, и половина из вас нравится мне меньше, чем вы того заслуживаете.
Это было неожиданно и несколько затруднительно. Послышалось несколько отрывочных аплодисментов, но большинство старались переработать услышанное и понять, в чем же заключается комплимент.
-- Во-вторых, чтобы отметить свой день рождения. Вновь приветственные крики гостей. - Вернее наш день рождения. Так как это также день рождения моего племянника, приемного сына и наследника Фродо. Он вступил в возраст и в права наследия...
Несколько осторожных хлопков старших хоббитов, несколько громких выкриков: "Фродо! Фродо! Веселый старый Фродо!" младших. Сэквиль-Бэггинсы нахмурились и задумались над тем, что же означает "вступил в права наследования".
-- Вместе мы прожили 144 года. Ваша численность подобрана так, чтобы составить это же число - один грос, если можно так выразиться...
Молчание. Это уже не комплимент. Многие гости, особенно Сэквиль-Бэггинсы, были оскорблены, чувствуя, что их пригласили только для заполнения числа. "Один грос". Что за вульгарное выражение? (Гросами в Уделе считали домашний скот).
-- Если мне будет позволено сослаться на древнюю историю, этот день - годовщина моего прибытия на бочке в город Эсгарот на Долгом озере: но в тот момент я забыл о том, что это день моего рождения. Тогда мне был всего лишь пятьдесят один год, и день рождения не казался мне важным. Банкет тогда был великолепен, хотя я так замерз, что смог сказать лишь "большое спасибо". Теперь я могу произнести более правильно - большое спасибо всем пришедшим на мой скромный прием...
Упорное молчание. Все боялись, что теперь неизбежна песня или стихи: и они уже соскучились. Почему он не перестает болтать и не даст им возможность заняться едой и питьем? Но Бильбо не пел и не читал стихов. Он помолчал немного.
-- В-третьих, и это последнее, - сказал он, - я хочу сделать ОБ'ЯВЛЕНИЕ. - Последнее слово он произнес так громко и внезапно, что все, кто еще мог, сели прямо. - Мне не хочется этого говорить - как я уже заявил, 111 лет - слишком короткий срок для жизни с вами, но это конец. Я ухожу. Я оставляю вас сейчас же. ПРОЩАЙТЕ!
Он сошел со стула и исчез. Вспышка яркого пламени - на мгновение все гости ослепли. Когда они открыли глаза, Бильбо не было нигде видно. Сто сорок четыре изумленных хоббита сидели молча. Старый Одо Праудфут убрал ноги со стола и топнул. Затем наступила мертвая тишина, пока внезапно, после нескольких глубоких вздохов каждый Бэггинс, Боффинс, Тук, Брендизайк, Граб, Чаб, Берроуз, Болдинер, Брайсгирдл, Бронхауз, Гудбоди, Хорнблауэр и Праудфут не начали наконец говорить.
Все пришли к общему мнению, что шутка очень дурного вкуса и необходимо еще очень много еды и питья, чтобы у гостей прошел шок и раздражение. "Он сошел с ума, я всегда это говорил", - таково было наиболее популярное высказывание.
26
Даже Туки (за немногими исключениями) решили, что поведение Бильбо нелепо. В тот момент все считали, что исчезновение Бильбо - всего лишь глупая выходка.
Но старый Рори Брендизайк не был так уверен в этом. Ни возраст, ни роскошный обед не затуманили его рассудка, и он сказал своей невестке Эсмеральде:
-- Что-то в этом есть подозрительное, моя дорогая! Мне кажется, этот безумец Бэггинс снова ушел. Глупый старый чудак. Но о чем беспокоиться? Ведь еду он с собой не забрал.
Тон громко попросил Фродо еще раз пустить по кругу кубок с вином.
Яродо был единственный из присутствующих, кто ничего не сказал. Некоторое время он молча сидел рядом с пустым стулом Бильбо и не обращал внимания на замечания и вопросы. Он, конечно, наслаждался шуткой, хотя и знал о ней заранее. Ему трудно было удержаться от смеха при виде негодующего удивления гостей. Но в тоже время он был глубоко обеспокоен: он понял неожиданно, что очень любит старого хоббита. Большинство гостей продолжало есть, пить и обсуждать странности Бильбо Бэггинса, прошлые и настоящие: но гнев Сэквиль-Бэггинсов все возрастал. Фродо не хотел больше оставаться на приеме. Он отдал распоряжение принести еще еды и питья, затем встал, молча выпил за здоровье Бильбо и выскользнул из павильона.
Что касается Бильбо Бэггинса, то, произнеся свою речь, он нащупал в кармане золотое кольцо - волшебное кольцо, которое он много лет хранил в тайне. Сойдя со стула, он надел его на палец, и хоббиты Хоббитона больше никогда не видели его.
Он быстро прошел к своей норе, постоял немного, с улыбкой прислушиваясь к гулу в павильоне и звукам веселья в других частях поля. Потом пошел к себе. Снял праздничную одежду, свернул и завернул в бумагу свой вышитый шелковый костюм, отложил его в сторону. Затем быстро надел старую одежду, укрепил вокруг талии свой потертый кожанный пояс. На него повесил короткий меч в старых ножнах черной кожи. Из запертого ящика, пропахшего нафталином извлек старый плащ с капюшоном. Он был закрыт там, как будто представлял большую ценность, хотя плащ был заплатан и так выцвел, что трудно было определить, какой его цвет первоначальный - вероятно, темно-зеленый. Плащ был великоват для Бильбо. Затем Бильбо прошел в свой кабинет, достал из запертого сейфа сверток, завернутый в старую одежду, и рукопись, переплетенную в кожу: достал так же и большой конверт. Книгу и сверток он сунул в лежавший тут же мешок, почти доверху наполненный. В конверт он положил кольцо на золотой цепочке, запечатал его и адресовал Фродо. Вначале он пололжил конверт на камин, но затем вдруг передумал и сунул его в карман. В это мгновение открылась дверь и быстро вошел Гэндальф.