«Так вот чего недоговаривали!.. Щадили меня при замполите…» — сообразил Климов много позднее. А тогда, войдя в класс, он думал лишь о том, чтобы не залиться до ушей краской стыда.
«Мягкий»! Словцо-то какое! Он всегда казался себе мужественным и суровым военачальником. И теперь он не мог не покраснеть — глупо покраснеть всем своим мальчишечьим лицом. На глазах всего взвода.
Кто-то пробовал возражать Гребешкову:
— По лыжам мы на первом месте — так? Отстрелялись тоже не хуже других — верно? Так чего же панику разводить?
Взводного больше не упоминали (на это осмелился лишь Гребешков), но Климов чувствовал, что его, лейтенанта, имеет в виду каждый.
— Нам, по первому году, армию как объясняли? Не умеешь — научим, не хочешь — заставим…
— …Самосознание… А если которые в тумбочке его позабыли?
…Взвод учил своего лейтенанта. Чему? Чтоб он построже был!.. А он ведь и до этого не скупился: влепил выговор отличнику Абдурахманову, сунул пару «рябчиков» рядовому Никитенко. Любовь подчиненных никогда не была для него самоцелью…
Комбат сказал: «Вы много рассказываете, а с них нужно спрашивать…» Вот где корень. Комбат проницателен. Климов счастлив, когда рассказывает… Чувствует на себе десятки внимательных взглядов, а спроси кого-нибудь: «Какова скорость атомной ударной волны?» — и солдат неловко мнется. Зачем ставить человека в неудобное положение?..
…Лицо горело все сильнее, его словно покалывало горячими иголками. Климов вспомнил с завистью капитана Ермакова. Вот настоящий командир! Его никогда не упрекнут ни в мягкости, ни в жесткости. Он — командир… Как бы он повел себя на таком собрании? Что сказал?
«У вас, Климов, больное самолюбие…»
«Никто и не задел вашей лейтенантской чести…»
«Такому собранию радоваться надо. Редкий энтузиазм! Какие горячие лица!.. Вы, Климов, даже несколько бледны на их фоне…»
Едва закончилось собрание, раздался веселый возглас Гребешкова:
— А ну, Кит, айда на турник! — И Никитенко послушно пошел на зов.
Климов с трудом сдерживал радость.
…Майор Бархатов помог лейтенанту составить особый «уплотненный» график подготовки к инспекторской.
— Комсомольское собрание впишите первым пунктом, — посоветовал майор. — Прямо, как в сказке, у вас поручилось: плана еще нет, а собрание — нате вам — готово!..
Батальонный писарь Крынкин вклеил копию графика в красивую штабную папку и тоже выразил свое восхищение:
— Планчик вовремя составили, товарищ лейтенант. Значит, понимаете службу… Во-во! Дополнительные занятия тут указаны — комиссия это любит!.. Ну, а теперь, как говорится… что намечено пером, то не выполнишь топором!..
Климов принял в шутку недобрый намек писаря.
Энтузиазм солдат, красивый планчик, надежды лейтенанта — все пошло насмарку лишь на третий день.
Майор Бархатов поручил взводу Климова отремонтировать забор в автопарке. Климов удивился:
— А занятия, товарищ майор? Ведь план… И забор почти новый. Не хуже, чем у других…
Майор только вздохнул:
— Эх, Климов! Нет у вас этого, право, стремления к лучшему. «Почти новый!», «Не хуже!» А зачем нам равняться на середнячков? Занятия наверстаете по вечерам. Ясно?
Писарь Крынкин объяснил лейтенанту:
— Планчик вы хороший составили, только другие вам функции выпадают… Вы теперь с вашим взводом вроде резерва: кажись (только это пока секрет), ваши солдатики поверке не подлежат. Рота ведь в лесу считается! Так что радуйтесь, товарищ лейтенант!..
Вот она, сплошная проза, о которой Климов и Маша никогда не думали в Москве. Если бы он задумал рассказать ей свою жизнь, то это выглядело бы так:
«20 марта ремонтировали забор. 22-го потратили день, чтобы выписать у интендантов краску. Интенданты смеялись: «Что, майор Бархатов опять батальон перекрашивает? В какой цвет?» Но краску все же дали…»
Он сказал комбату:
— Согласитесь, товарищ майор: государство не за то платит мне, что я меняю в заборах старые доски… И солдат не для этого держат…
Майор ответил, что платят потому («похвально, что вспомнили о денежном содержании»), что он, лейтенант, обязан выполнить любой приказ. Не считаясь с личными интересами. Не раздумывая, достаточно это почетно или приятно.
Умный майор. И по-своему красив, солиден. Тут не сразу разберешься: обжаловать по уставу действия комбата или учиться у него мудрости руководства!
…По приказанию комбата Климов передал в первую роту новенькие противохимические костюмы. «Вам они не пригодятся, — сказал комбат, — А первой роте на инспекторскую лучше выйти в новом…»