Из истории хорошо известно, что колонизаторы и их адепты часто обвиняли в безнравственности местных антиколониалистски настроенных политических деятелей, чтобы скрыть позорную сущность своей политики, которая всеми, в том числе глубоко аморальными и отвратительными, приемами и методами стремилась поработить народы Азии, Африки и Латинской Америки, навечно сделать их объектом колониальной эксплуатации.
При всей жесткости мер, к которым вынужден был прибегнуть Хидэёси, чтобы спасти страну от европейской экспансии, он отчетливо осознавал, что борется не с Европой и европейцами и даже не с христианством, а с теми, кто прибыл в эту страну не для достижения взаимопонимания и развития отношений подлинного сотрудничества, а с целью подчинения ее интересам европейских держав. Хидэёси был ревностным поборником широких экономических и культурных контактов и связей с европейскими странами. Он прекрасно понимал значение внешней торговли как важного инструмента экономического роста нового централизованного государства. В этом отношении его внешняя политика коренным образом отличалась от политики строгой изоляции страны от внешнего мира, которую проводили после него сёгуны из феодального дома Токугава. Характерно, что в эдиктах, которыми Хидэёси предписывал всем миссионерам под угрозой смертной казни покинуть Японию, содержались пункты, прямо указывавшие на то, что за португальскими купцами сохранялось право, как и прежде, посещать японские порты и вести торговые сделки.
Борясь против католических миссионеров, правящие силы Японии, в том числе Хидэёси, не могли не ощущать и ту опасность, которая была связана с воздействием христианства на широкие народные массы. Она заключалась для них, возможно, не в христианстве, как таковом, а в его растущем влиянии на массы, что могло создать колонизаторам широкую социальную базу, которая в подходящий момент использовалась бы ими для проникновения в страну европейских держав и насаждения колониальных порядков. Этого не произошло, что позволило Японии сохранить свою независимость и развиваться самостоятельно… В течение двух дней — 18 и 19 июня 1587 года — Хидэёси подписывает два антихристианских указа, предписывающие миссионерам немедленно прекратить всякую деятельность в Японии и в течение 20 дней покинуть страну. В первом указе, состоявшем из 11 статей, говорилось, в частности, о том, что феодальные князья заставляют своих крестьян отказываться от буддийской веры и насильственно принуждают их принимать христианство. В указе содержалась также скрытая угроза князьям, которые могут лишиться своих поместий, если и впредь будут поддерживать христианских миссионеров. Владетелям поместий размером свыше 200 те и с годовым доходом более 2 тыс. кан запрещалось принимать христианскую веру. Все остальные могли становиться христианами, если при этом строго соблюдаются принципы добровольности, ибо, как отмечалось в указе, «принимать или не принимать христианскую веру — личное дело самого верующего»[368].
В то же время подчеркивалось, что многие даймё, насильно обращая своих подданных в христианскую веру, не заботятся о том, чтобы на территории их владений строились буддийские храмы, и тем самым наносят вред интересам государства. Что касается христианских миссионеров, то им вменялось в вину то, что они вмешиваются во внутренние дела, занимаются подстрекательством, побуждая население к неуплате налогов, к организации беспорядков, и т. д.
Указ строжайше запрещал работорговлю. В нем говорилось, что продажа японцев в Китай, Корею и другие страны Южных морей является позором и лица, уличенные в этом, должны наказываться со всей строгостью. Запрещалось также продавать, убивать и есть лошадей и буйволов.
Этот указ был преднамеренно составлен так, что имел как бы только внутригосударственное значение: он был направлен в основном против влиятельных князей, на которых возлагалась главная ответственность за создавшееся положение. Хидэёси собрал у себя в резиденции близ Хаката даймё, ознакомил их с указом и тут же обнародовал другой, обращенный уже, так сказать, вовне, т. е. к самим христианским миссионерам и, более того, вообще к иностранцам.
Во втором эдикте, состоявшем из пяти пунктов, отмечалось, что Япония является «страной Ками», т. е. придерживающейся синтоистской веры, и «дьявольские законы» христианского государства она не приемлет. Поэтому, говорилось далее, неслыханно, чтобы жителей такой страны заставляли обращаться в чужеземную веру и уничтожать синтоистские и буддийские храмы.