Поскольку патеры, как утверждал указ, самовольничают, превышают свои права, не признают и нарушают местные законы и обычаи, они не могут более оставаться в Японии и им надлежит в течение 20 дней уладить все свои дела и вернуться в свою страну. Никто в этот период не должен чинить им какие-либо препятствия или возводить на них напраслину.
Два последних пункта эдикта разъясняли, что все эти строгости касаются лишь миссионеров и не распространяются на других иностранцев, в особенности на купцов, которые, как и прежде, могут беспрепятственно приезжать в Японию, и им будут оказаны все необходимые знаки внимания[369].
Португальские миссионеры, пытаясь спасти положение, стали во всем обвинять соперничающих с ними испанских миссионеров, которые-де одни повинны в том, что могло возмутить и раздосадовать Хидэёси. С этой целью глава португальской миссии Коэлхо направился к Хидэёси в надежде разжалобить его и добиться того, чтобы тот сменил гнев на милость. Но Хидэёси был непоколебим и твердо стоял на своем.
В последующие годы политика Хидэёси в отношении христианских миссионеров еще более ужесточилась. За год до смерти он приказал подвергнуть пыткам и казнить несколько миссионеров и японских христиан в назидание тем, кто уклонялся от выполнения его указов об изгнании миссионеров из Японии и запрещении христианской пропаганды в стране. Двадцать шесть христиан — шесть испанских францисканских монахов, три португальских иезуита и семнадцать японцев, обращенных в христианство, были схвачены и подвергнуты жестоким истязаниям. Их, изуродованных до неузнаваемости пытками, возили по многим городам, сея ужас среди населения. Затем всех доставили в Нагасаки и там распяли на крестах[370].
Преследование христианства, начало которому положил Хидэёси, продолжалось все последующие столетия, когда страной правил пришедший ему на смену феодальный дом Токугава. Как отмечают некоторые исследователи, потомки казненных христиан в течение семи поколений считались подозрительными и находились под надзором полиции вплоть до падения токугавского сёгуната. Каждый год они должны были являться в определенный буддийский храм и отрекаться от христианства. При этом их заставляли попирать ногами христианские иконы.[371]
Когда Коэлхо, руководивший христианской миссией на Кюсю, прибыл в резиденцию Хидэёси в Хаката в надежде, что тот смилостивится, и убедился в бесполезности своих усилий, он выдвинул последний аргумент, с помощью которого пытался выиграть время. В то время в портах Японии стоял только один португальский корабль, и Коэлхо убеждал Хидэёси, что потребуется не менее шести месяцев, чтобы вывезти всех миссионеров. Хидэёси признал этот аргумент убедительным, но тут же приказал, чтобы сам Коэлхо покинул Японию первым же рейсом; остальным миссионерам было разрешено остаться в стране и ждать, пока не прибудут за ними португальские корабли. Это было первое послабление, которым не преминули воспользоваться миссионеры, усмотрев в нем некоторую возможность маневрирования.
Тем временем, несмотря на строжайшие указы Хидэёси, лишь небольшое число католиков покинуло пределы Японии. Выехали главным образом те, кто направлялся в Китай для продолжения миссионерской службы. Основная же масса миссионеров укрылась в феодальных владениях даймё, которые покровительственно относились к миссионерам, тем более что некоторые из этих князей не только не понесли никакого наказания, но даже, как, например, Кониси Юкинага и Курода Ёситака, расширили свои владения на Кюсю, хотя сами приняли христианство. Кониси Юкинага (христианское имя Дон Аустин) стал наместником Кюсю, что дало ему возможность в какой-то мере смягчить удары, обрушиваемые на миссионеров Хидэёси. Пострадал лишь Такаяма Укон, которого, как отмечалось выше, Хидэёси лишил всех владений на Кюсю, разжаловал и сослал на поселение в глухую провинцию Кага.
Единственным, пожалуй, местом на Кюсю, где более или менее точно исполнялись указы Хидэёси, был Нагасаки, поскольку именно здесь сосредоточилось особенно большое число иезуитов и сам город выглядел как иностранное владение. После антихристианских указов Хидэёси Нагасаки перешел на положение правительственной территории, управляемой непосредственно из центра.
Почти откровенное игнорирование феодалами Кюсю указов Хидэёси о запрещении христианства и высылке из страны всех миссионеров[372] было вызвано их явной заинтересованностью в сохранении дружбы с миссионерами, которые обеспечивали им немалые доходы от внешней торговли, а главное — бесперебойно снабжали огнестрельным оружием, потребность в котором постоянно росла. Феодалы не замедлили учесть послабления со стороны самого Хидэёси, интересы которого после покорения Кюсю были устремлены на восток и северо-восток Японии, где все еще властвовали два влиятельнейших феодала — Го-Ходзё и Датэ, не признававшие главенства нового правителя страны.
369
Тексты указов опубликованы в: Судзуки Рёити. Тоётоми Хидэёси, с. 137–139; Ёсида Когоро. Кириситан даймё. (Крещеные князья). Токио, 1957, с. 102–104.
371
См.: Архимандрит Сергий. По Японии (Записки миссионера). Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1903, с. 80. Автор описывает сохранившиеся иконы, литые из меди, которые попирались ногами потомками японских христиан. Эти иконы были стерты ногами, особенно по краям, выступавшим вокруг икон в виде рамы. Не решаясь, пишет он, открыто отказаться от попирания своей святыни, отрекавшиеся становились на ее края и избегали, таким образом, касаться самой иконы. Автор утверждает, что эту меру воздействия на потомков японских христиан подсказали японскому правительству протестанты-голландцы.
372
Из 120 иезуитов, доставленных по приказу Хидэёси в Хирадо и подлежавших высылке из страны, 70 были отправлены в город Арима, где специально для них выстроили два удобных и просторных здания, одно из которых предназначалось для них, а другое — для семинаристов; девять человек — в Амакуса, 2 — в Курума, четверо остались в Хирадо и пятеро были направлены в провинцию Бунго (см.: J. Murdoch. A History of Japan. Vol., 2, с. 248).