Активизация предпринимательской деятельности в японских городах, накопление огромных богатств в руках крупных купцов, усиление экономического могущества и политического влияния торгового капитала имели своим источником значительное расширение внешней торговли, которой Хидэёси придавал особое значение и всячески покровительствовал. Внешняя торговля во второй половине XVI века достигла высокого уровня, оказывая большое влияние на развитие японских городов, поскольку содействовала усилению общественного разделения труда, появлению новых видов и отраслей производства, расширению товарно-денежных отношений.
В XVI столетии Япония имела довольно широкие внешнеторговые связи. Кроме Китая, Кореи и островов Рюкю она торговала со многими странами Южной и Юго-Восточной Азии. Она импортировала шелк-сырец, шерстяные ткани, бархат, хлопок, ковры, ртуть, сахар, слоновую кость, изделия из стекла и т. д., а вывозила мечи, лакированные изделия, створчатые ширмы, веера, предметы из золота и серебра и др.[453].
С середины XVI века Япония устанавливает торговые связи с некоторыми европейскими государствами, раньше всего с Португалией и Испанией. Европейские купцы ввозили главным образом огнестрельное оружие и занимались реэкспортом товаров из ряда азиатских стран. Прямое влияние на развитие приморских городов страны, таких, как Сакаи, Хёго, Хаката, Хирадо, Нагасаки, Фунаи, где, кстати, были особенно сильны позиции торгового капитала, оказала именно внешняя торговля.
В XVI веке заметно вырос объем японо-китайской торговли. Так, если в 1433 году Япония экспортировала в Китай 2,5 т медной руды, в 1453 году — 91,2, то в 1539 году — уже 179,1 т. Резко увеличился также экспорт мечей: в 1433 году он составлял 3502 шт., в 1453 году — 9900, а в 1539 году — 24 862 шт.[454]. Косвенным показателем роста объема японо-китайской торговли в этот период служат и такие данные: в 1468 году японское посольство в Китае насчитывало 200 человек, а в 1539 году — 456, из которых 197 представителей выполняли функции, связанные исключительно с торговыми сделками[455].
Центрами внешней торговли были крупные, главным образом приморские, города, они же являлись основными потребителями привозных товаров. Но эта торговля оказала влияние и на развитие японской экономики в целом, особенно горнодобывающей промышленности. Внешняя торговля способствовала расширению внутренней, росту товарности сельскохозяйственного производства, углублению процесса общественного разделения труда.
Показателем роста феодальных городов Японии в XVI веке является относительно высокая численность городского населения. Как известно, численность и плотность городского населения относятся к числу факторов, влияющих на процесс общественного разделения труда, а следовательно, и на развитие города, хотя это влияние не следует абсолютизировать.[456]
Вопрос о численности населения феодальных городов — один из наиболее сложных. Практически невозможно сколько-нибудь точно подсчитать городское население периода раннего феодализма. Это справедливо в отношении не только Японии, но и других стран. Известный советский историк акад. М.Н. Тихомиров отмечал, в частности, что «численность населения в древнерусских городах фактически почти не поддается учету и по этому вопросу можно сделать кое-какие приблизительные выкладки»[457].
Исследователи феодального города не располагают материалами, которые непосредственно характеризовали бы численность городского населения. В лучшем случае в их распоряжении оказываются исторические документы, позволяющие установить ее лишь на основании косвенных показателей. Ввиду этого данные о численности населения в ранних феодальных городах почти всегда очень приблизительны.
В японских источниках, в сущности, нет конкретных сведений о числе горожан в XVI веке, не говоря уже о более раннем периоде. Поэтому исследователь сталкивается с весьма противоречивыми данными даже в тех случаях, когда речь идет о численности столичных жителей. Японский исследователь Такэкоси Ёсабуро отмечает, например, что, по одним данным, в столице Киото уже во второй половине XV века должно было проживать свыше 1 млн. человек, по другим — 90 тыс.[458].
Исследователи применяют обычно несколько методов при подсчете численности населения в феодальных городах. Нередко она определяется на основании сведений о числе домов или дворов, уничтоженных в результате сильных пожаров или других стихийных бедствий (что, как правило, находило отражение в летописях и хрониках), о размере войска, выставленного тем или иным городом, а также исходя из материалов археологических раскопок. Конечно, наиболее достоверными оказываются данные, полученные при помощи всех этих трех методов. Но неправильно было бы противопоставлять один метод другому. Выбор способа подсчета городского населения зависит не столько от исследователя, сколько от тех источников, которые оказываются в его руках. Для Японии важнейшими из них служат хроники и храмовые документы. Они не содержат, правда, прямых указаний о численности населения в том или ином городе, но все же дают некоторые сведения, позволяющие при известных допусках сделать приблизительные выкладки.
454
См.: Wang Yi-t’ung. Official Relations between China and Japan, 1368–1549. Cambridge (Mass.), 1953, с. 104–106.
456
Известный исследователь феодального города в Западной Европе В. В. Стоклицкая-Терешкович показала зависимость роста феодальных го родов от роста народонаселения: «Рост городов, к которому в коночном счете приводит отделение ремесла от сельского хозяйства, проявляется тем резче, чем больше возрастает население» (В. В. Стоклицкая-Терешкович. Происхождение феодального города в Западной Европе. — «Вестник Московского университета». Серия общественных наук. Вып. 1, 1955, с. 360). Этот свой вывод автор делает, опираясь па известное положение К. Маркса, гласящее: «Если для разделения труда внутри мануфактуры материальной предпосылкой является определенная численность одновременно занятых рабочих, то для разделения труда внутри общества такой же предпосылкой является численность населения и его плотность, которые здесь играют ту же роль, какую играет скопление людей в одной и той же мастерской» (К. Маркс. Капитал. Т. 1. — Т. 23, с. 365). Но К. Маркс, придавая серьезное значение народонаселению и его роли в общественном разделении труда, в то же время подчеркивал, что сама «плотность населения есть нечто относительное. Страна, сравнительно слабо населенная, но с развитыми средствами сообщения, обладает более плотным населением, чем более населенная страна с неразвитыми средствами сообщения; в этом смысле северные штаты Американского союза населены плотнее, чем, например, Индия» (там же). То же самое можно, очевидно, сказать о плотности городского населения. Численность населения не всегда определяла уровень развития города, тем более феодального. Численность населения японских городов в рассматриваемый период была в ряде случаев выше, чем в европейских средневековых городах, но это, как справедливо замечает японский историк Харада Томохико, вовсе не говорит о том, что в период феодализма японские города находились на более высокой ступени развития по сравнению с европейскими.
458
Такэкоси Ёсабуро. Нихон кэйдзайси (Экономическая история Японии). Т. 2. Токио, 1928, с. 175–176.