Вместе со званием кампаку к Хидэцугу перешел и дворец Дзюракудай, где он поселился на постоянное жительство как полноправный его хозяин.
Однако спустя три года обстановка круто изменилась и события приняли глубоко драматический оборот. Все началось с того, что в 1595 году, когда Хидэёси шел уже 60-й год, его любимая наложница родила ему сына Хидэёри. Появление на свет родного сына, законного наследника, заставило Хидэёси отказаться от своих прежних решении и пойти на открытое вероломство. Без всяких на то оснований он обвинил своего племянника, приемного сына, в измене и вынудил его покончить жизнь самоубийством, а звание кампаку передал новорожденному. Что касается дворца Дзюракудай, который был немым свидетелем разыгравшейся в его стенах страшной трагедии, то Хидэёси приказал сровнять его с землей, чтобы ни сейчас, ни в будущем он не напоминал людям об инциденте, характеризующем бесчеловечность и свирепую жестокость диктатора. Так неожиданно быстро и бесславно закончилась история дворца, который строился на века и, казалось, вечно должен был, как бессменный часовой, оберегать все то, что было сделано Хидэёси для процветания японского государства, олицетворять его самого и его эпоху.
Хидэёси не остановился на том, что заставил своего племянника, которого сам же провозгласил своим наследником, расстаться с жизнью. Одной смерти ему было мало. То ли боясь за будущее благополучие нового наследника, то ли будучи уже в состоянии душевного и умственного расстройства, он пошел на крайнюю и ничем не оправданную жестокость: спустя полмесяца после того, как Хидэцугу совершил по его приказу самоубийство, он истребил всех его родных, близких и тех, кто входил в его окружение. Эта кровавая бойня была учинена, как свидетельствуют письменные источники, наемными убийцами, которых набрали из числа так называемых каварамоно, т. е. оборванцев, обитателей киотоского района Кавара, «славившегося» своим преступным миром. Этих бродяг переодели в военную форму, снабдили всеми видами оружия и на рассвете 2 августа 1595 года доставили в заранее обусловленное место, где они учинили страшную резню. Об этом ужасном побоище подробно говорится в одном из ранних жизнеописаний Хидэёси, составленном Хоан («Хоан Тайкоки»). По описанию автора, 50 бородатых мужчин с хладнокровием садистов, орудуя длинными мечами, убивали всех, не щадя ни женщин, ни детей. Трехлетняя дочь Хидэцугу и его жена воззвали о помощи к Будде, произнося молитву: «Наму амида буцу» («Господи, помилуй!»), но и они были схвачены и убиты. В то страшное утро было убито более 20 человек только за то, что они находились в родственных отношениях с племянником Хидэёси — Хидэцугу[511].
Кровавая расправа, учиненная над Хидэцугу, его родными и близкими, далеко не единственный пример проявления крайней жестокости и абсолютной безжалостности, присущих Хидэёси, которому, когда он находился в состоянии гнева или простого каприза, ничего не стоило убить человека, даже если это были близкие ему люди.
Неожиданное для всех, в том числе и прежде всего для самого Хидэёси, рождение сына, который становился отныне законным преемником отца, продолжателем его рода и его правления, еще острее поставило проблему власти, вызывало у Хидэёси тяжелые и горестные размышления о том, как сохранить власть за его сыном и оградить его от всех опасностей и превратностей судьбы. Он прекрасно понимал, что насильственная смерть Хидэцугу, которого Хидэёси сам же провозгласил своим наследником и которому передал свое звание кампаку, не только не решила проблему власти, а, может быть, еще более осложнила ее. Быстро стареющий и дряхлеющий Хидэёси хотел во что бы то ни стало решить этот вопрос и как можно скорее. Он, разумеется, не желал повторения прошлого опыта, не хотел, чтобы и после его смерти развернулась ожесточенная борьба за власть и чтобы кто-то из феодалов, пусть даже близких ему по духу, завоевал власть, как в свое время добился этого он сам, и чтобы эта власть оказалась не в руках его собственного сына.
Каким образом избежать этого? Как обеспечить «законный» характер передачи политической власти своему малолетнему сыну, сохранить ее за ним и в дальнейшем, когда Хидэёси уже не будет на свете и резко возрастет число явных и скрытых претендентов на власть? Вот что больше всего заботило Хидэёси, который лихорадочно пытался найти пути решения этой очень непростой задачи.
511
См.: Мацуёси Садао. Тайко то хякусё (Тоётоми Хидэёсн и крестьяне). Токио, 1957, с. 20–21.