Каковы бы ни были действительные причины, ясно одно: во взглядах Нобунага и Хидэёси на роль и место гражданской администрации в системе государственного устройства и управления страной проявились определенные различия. Многие исследователи сходятся во мнении, что мероприятия Хидэёси в этой области носили более последовательный характер, они учитывали не только сиюминутные задачи, не только его личные интересы и потребности, но в известной мере и будущее страны, перспективы ее развития.
Существует, правда, и другая точка зрения, смысл которой сводится к тому, что Хидэёси, как и его предшественник Ода Нобунага, смотрел на эти ведомства скорее, как на традиционные институты, которые никакой реальной роли в управлении страной не должны играть. Так называемый совет пяти администраторов (го-бугё), как и совет старейшин (го-тайро), предназначался вовсе не для того, чтобы стать составной частью государственной машины и на деле осуществлять функции исполнительной, а тем более законодательной власти.
Если даже согласиться с такой точкой зрения, то и в этом случае нельзя пройти мимо тех попыток, которые предпринимал Хидэёси и которые свидетельствуют о том, что он ясно понимал — управлять страной, руководить сложными социально-экономическими процессами нельзя одними военными методами. Он был, пожалуй, первым из японских военных диктаторов, кто не только осознавал это, но и предпринял ряд важных шагов, которые объективно содействовали созданию новой системы государственного устройства и государственного управления, системы, которая, по его убеждению, должна была после кровопролитных междоусобных войн, длившихся непрерывно почти два столетия, наконец надолго, если не навсегда, обеспечить в стране мир и политическую стабильность.
Исторические источники донесли до наших современников слишком мало сведений, на основании которых можно было бы судить в полном объеме о структуре государственной власти при Хидэёси, формах и методах управления делами страны, иерархии должностных лиц. И тем не менее сохранившиеся документы и материалы той эпохи позволяют с большой долей достоверности воссоздать довольно стройную систему управления страной, представлявшую собой сложный государственный механизм, все составные части которого были тщательно продуманы и находились — как в центре, так и на местах — в соподчинении друг с другом и во взаимодействии. Это были и государственные чиновники разных рангов, подчинявшиеся руководителям соответствующих ведомств, и управляющие провинциями со своим многочисленным штатом сотрудников, которые управляли территориями, принадлежавшими лично Хидэёси и были обязаны постоянно следить за соседними княжествами, и главные советники, в обязанности которых входило решение спорных вопросов и отдельных недоразумений, которые могли возникать между членами совета старейшин (го-тайро), и быть своего рода посредниками между ними.
Среди чиновников, состоявших на государственной службе, было, очевидно, немало способных, грамотных специалистов, преданно исполнявших свои обязанности, а иногда даже и сочувственно относившихся к нуждам и чаяниям простых людей. Хронисты донесли до нас рассказ чиновника по имени Тамака Ёсияку, который отвечал за проведение аграрной реформы Хидэёси в пяти провинциях. Первое свое назначение на ответственную должность, связанную с проведением земельного кадастра в провинции Иё, на острове Сикоку, он получил в 1583 году, когда ему было 30 лет. Сохранившиеся записи рисуют тяжелое положение крестьян, едва сводивших концы с концами, питавшихся вместо риса, которого вечно не хватало, листьями и травой. В своих ветхих лачугах они страдали от холода и сырости, так как не имели теплой одежды. Сочувственное отношение к крестьянству со стороны высокого государственного чиновника, каким был Тамака, который к тому же приходился родственником влиятельному феодалу Мори, следует рассматривать скорее как исключение. Но такие исключения, очевидно, были, и они свидетельствуют о том, что в административном аппарате были специалисты, которые в социально-экономических преобразованиях Хидэёси хотели видеть, может быть, более глубокий социальный смысл, чем усматривал он сам.
Конечно, как бы ни был высок интерес Хидэёси к делам гражданской администрации, сколь большое значение ни придавал он созданию новой системы управления страной, по сути своей он оставался военным диктатором и в силу этого больше полагался, конечно, на силу и авторитет своих военных приказов, чем на иные методы решения проблем страны. И тем более ему были чужды какие-либо правовые нормы, законы, которые соблюдались бы на всей территории страны и в рамках которых происходил бы процесс становления и развития нового общества и новых общественных отношений.[515]
515
Прав, очевидно, Дж. Сэнсом, который считает, что, осуществляя объединительную миссию, ни Нобунага, ни Хидэёси и не помышляли о том, чтобы создать единую систему гражданского и уголовного права, обязательную для всей страны (см.: G. В. Sansom. A History of Japan. 1334–1615. Stanford, California, 1961, с. 337).