Некоторые японские авторы в своих трудах, вышедших в свет перед второй мировой войной, подчеркивали значение такого фактора, как внешняя торговля, и отводили ей чуть ли не главное место в событиях, связанных с внешней экспансией Хидэёси. Утверждалось, например, что Хидэёси развязал внешнюю агрессию исключительно ради того, чтобы связать Китай торговыми отношениями с Японией. Стремясь возродить и улучшить внешнеторговые связи Японии, которые при сёгунате Асикага были резко ослаблены, Хидэёси, утверждали сторонники такой точки зрения, принимал ряд важных мер. Но когда понял, что его усилия не дают желаемых результатов, он вынужден был прибегнуть к военной силе. Таких взглядов придерживался, в частности, Цудзи Дзэнноскэ, автор специальной работы, посвященной причинам военной экспансии Тоётоми Хидэёси в Китай и Корею[525]. Другой автор — Касивабара Сёсаиси следующим образом пытался оправдать политику внешних захватов, которую проводил Хидэёси. Он, как и Цудзи Дзэнноскэ, придерживался той точки зрения, что японо-корейская война велась в интересах развития внешнеторговых связей между Японией и соседними государствами, так как минское правительство без всяких оснований запретило японским торговым судам заходить в порт Нинбо, через который велась торговля между Японией и Китаем. Это привело к большим затруднениям, потому что многие товары повседневного спроса (например, медикаменты, чай, бумага, книги) Япония вывозила из Китая. Правительство Хидэёси, пишет автор, пытаясь урегулировать возникший торговый конфликт, направило своего представителя Янагава Сигэнобу, феодала с острова Цусима, в Корею, надеясь, что корейское правительство выступит, как это неоднократно бывало и прежде, в роли посредника. Однако на сей раз корейское правительство отклонило требования Японии. Встретив решительный отказ со стороны Кореи, японский представитель вынужден был возвратиться домой с пустыми руками. Разгневанному Хидэёси ничего не оставалось, как объявить Корее войну[526].
Однако и в довоенной Японии вопреки стараниям официозной историографии доказать, будто захватнические походы Хидэёси имели историческое оправдание, вполне отвечали политическим интересам правящих кругов этой страны, которые замышляли агрессию против стран Юго-Восточной Азии, были историки, стремившиеся к восстановлению исторической правды, объективному освещению тех далеких событий. Среди них был Токутоми Иитиро, опубликовавший капитальный труд, посвященный внешней экспансии Хидэёси. Не соглашаясь с официальной точкой зрения японской историографии и подвергая ее всесторонней научной критике, он убедительно доказывал, что истинной причиной военных походов Хидэёси на материк было стремление захватить чужие территории и создать великую империю[527]. При этом автор решительно оспаривает ложную версию о том, что Корея была исконно японской территорией и что, мол, на долю Хидэёси выпала историческая миссия вернуть Японии эти земли и таким образом восстановить историческую справедливость[528].
Токутоми Иитиро, как и некоторые другие японские историки, не исключал при этом, что эти бредовые планы могли явиться прямым следствием старения Хидэёси.[529]
К сожалению, у автора не всегда четко прослеживается связь между внешней экспансией Хидэёси и его внутренней политикой, теми негативными внутриполитическими процессами, нежелательное развитие которых Хидэёси надеялся предотвратить путем широких внешних захватов. Хидэёси глубоко заблуждался, надеясь, что экспансией на Азиатский материк и захватом чужих территорий ему удастся не только легко преодолеть серьезные экономические трудности, которые переживала страна, но и разрешить острые внутриполитические противоречия и конфликты.
Следует указать в связи с этим на два важных обстоятельства: на неспокойное положение в среде самих феодалов и на растущее недовольство широких народных масс.
Что касается крупных феодалов, то многие из них, хотя и вынуждены были признать верховную власть Хидэёси, все же стремились по возможности сохранить свою былую независимость и потому не были заинтересованы в слишком сильной централизации и укреплении центральной власти. На этих позициях стояли такие влиятельные и могущественные феодальные дома, как Токугава, Симадзу, Датэ, Мори. Эти феодалы представляли потенциальную угрозу существовавшему режиму личной диктатуры Хидэёси, и он вынужден был не только считаться с этим, но и предпринимать шаги, которые могли бы усмирить скрытую оппозицию, снять напряженность в его отношениях с этой довольно влиятельной группировкой. Как справедливо отмечал акад. Е. М. Жуков, Хидэёси рассчитывал на то, что покорные, но все еще опасные для него феодалы, найдя выход своим «рыцарским инстинктам» во внешней войне, при любом ее исходе будут ослаблены и станут более чем когда-либо зависимы от центрального правительства, т. е. от него, Хидэёси[530].
529
Конечно, нельзя совсем сбрасывать со счетов физическое и психическое состояние Хидэёси, который в последние годы жизни определенно страдал манией величия, вознес себя так высоко, что не всегда был в состоянии мыслить реальными категориями, трезво оценивать ситуацию. Опьяненный крупными военными победами, одержанными над внутренними противниками, он уверовал в такую же легкую и быструю победу и во внешних военных походах, что, как ему мерещилось, позволит подчинить его власти целые народы Азиатского материка. Эту же мысль внушали ему воинственно настроенные военачальники, которых война породила, наделила огромными богатствами и которые продолжали жить мечтой о новых войнах, а следовательно, и о новой славе, новых богатствах и новых почестях.