Таким образом, для осуществления внешних захватов Хидэёси мобилизовал и привел в состояние боевой готовности огромную армию в 300 тыс. воинов, что составляло 1,5 % всего 20-миллионного населения страны.
Следует при этом отметить, что в 1590 году во время похода Хидэёси на восток страны для покорения крупного феодального магната Го-Ходзё, он собрал войско численностью 210 тыс.[541]. Таким образом, за два года ему удалось почти на одну треть увеличить численность своей армии.
По приказу Хидэёси первые семь дивизий, составлявшие главные силы вторжения, должны были, высадившись па корейском побережье, разгромить корейскую армию, закрепиться на этом плацдарме и отсюда начать продвижение в глубь страны с целью полной ее оккупации. Расчет был на то, что с появлением японской армии у берегов Кореи последняя тут же капитулирует. Вслед за этим должны были быть подтянуты остальные силы, на которые возлагалась задача выйти к границам Китая, атаковать китайскую армию и захватить эту страну. Восьмая дивизия, расквартированная на острове Цусима, и девятая, находившаяся па острове Ики, у северо-западного побережья Кюсю, а также воинские подразделения, сконцентрированные в районе Нагоя, рядом со штаб-квартирой Хидэёси, ждали сигнала к началу выступлений.
В середине апреля 1592 года у северо-западного побережья острова Цусима теснились сотни больших кораблей, мелких судов и просто лодок, доставленных туда со всей страны.
Казалось, что все плавучие средства, принадлежавшие феодалам, особенно тем, чьи владения имели выход к морю, были мобилизованы для осуществления массовой переброски войск на континент. Спешно шла погрузка военного снаряжения, продовольствия, лошадей, фуража. К отплытию к корейским берегам готовилось 52,5 тыс. воинов, входивших в состав первых трех дивизий.
Стояли теплые ясные дни. Море было спокойным, не предвещая никаких неожиданностей. Довольно легко преодолев западный проход Корейского пролива, первая дивизия под командованием Кониси Юкинага высадилась на корейском побережье вблизи города Пусан. Вслед за ней подошли вторая и третья дивизии, которыми командовали Като Киёмаса и Курода Нагамаса. Не встретив практически никакого сопротивления, японские войска за несколько часов овладели крепостью Пусан и тремя колоннами двинулись в глубь страны, по направлению к столице Сеулу, захватывая и уничтожая на своем пути замки и крепости (маршруты первой, второй и третьей дивизий в направлении на Сеул показаны на карте-схеме).
Чем объяснить, что корейский военно-морской флот, в составе которого было немало хорошо оснащенных и крупных военных кораблей, фактически уклонился от военных операций и не воспрепятствовал высадке японских войск на корейскую территорию, тем более что с японской стороны эта операция была осуществлена далеко не лучшим образом? По существу, настоящего военного прикрытия транспортные суда, на которых перевозились японские войска, не имели. Значительная часть японских военных кораблей, которые должны были конвоировать транспортные суда, к началу операции находились во Внутреннем Японском море и оставили войска фактически без боевого прикрытия. К тому же была хорошая видимость, и легко можно было обнаружить японские суда, которые могли бы оказаться беспомощными, если бы им был навязан бой корейским флотом, который по всем показателям превосходил японский. Вполне реально допустить, что если бы корейский военно-морской флот своевременно вступил в бой, то японский десант не высадился бы на корейской территории, тем паче что операция, связанная с переправкой и высадкой японских войск, осуществлялась довольно беспорядочно и суматошно. Но этого не произошло. Почему?
Этот вопрос интересовал многих исследователей, и на него давали разные ответы. Высказывалась, в частности, точка зрения, которая выглядит достаточно убедительной: корейский ван и его правительство до последнего момента не верили в реальность требования Японии, которая настаивала на использовании корейской территории для продвижения ее войск к границам Китая, и потому не предпринимали никаких превентивных мер. Даже тогда, когда японская агрессия стала свершившимся фактом, в дворцовых кругах Кореи все еще думали и обсуждали, как поступить, и явно медлили с направлением армии и особенно флоту необходимых указаний, согласно которым следовало бы перейти к активным боевым действиям, воспрепятствовав тем самым высадке японского десанта и быстрому продвижению японских войск в глубь страны. В этом ли состояла основная причина выжидательной позиции, которую занимало корейское правительство, или были другие,[542] но факт остается фактом: в первые дни войны японская армия не встречала сколько-нибудь серьезного, а главное, организованного сопротивления, что дало ей возможность действовать быстро и решительно, захватывая обширные территории страны. Уже 3 мая, т. е. спустя примерно 20 дней с момента высадки первого японского десанта, японские войска под командованием Кониси Юкинага, продвигаясь со скоростью 20–25 км в сутки, достигли Сеула и, не встретив никакого сопротивления, вошли в город через его восточные ворота. Через несколько часов в столицу через ее южные ворота вошли войска второй дивизии под командованием Като Киёмаса, которая двигалась на столицу с юго-запада.[543] Вскоре подошли войска третьей дивизии под командованием Курода Нагамаса, которые двигались на Сеул с запада.
542
Не исключено, что корейский ван и его советники, зная, что основной целью военной экспансии Японии было покорение минской империи, вели дело к тому, чтобы решающие битвы с японской армией проходили не на их, а на китайской территории.
543
Японские исследователи, основываясь, очевидно, на разных источниках, приводят несколько не совпадающие даты взятия Сеула. Так, Харада Танэдзуми считает, что главные японские войска вошли в Сеул в 8 часов вечера 2 мая 1592 г., а первая дивизия под командованием Кониси Юкинага — несколько раньше. В то же время Хироси Икэути утверждает, что первая и вторая дивизии одновременно вступили в Сеул и произошло это утром 3 мая 1592 г. (см.: Харада Тапэдзуми. Тёсэн-но эки моногатари, с. 54; Xироси Икэути. Бунроку — Кэйтё-но сэнсо, с. 8).