Именно тогда в Корею пришло известие о смерти главного виновника японо-корейской войны Тоётоми Хидэёси.[568] Столь неожиданная весть еще больше обострила и без того накаленную до предела обстановку в японских войсках. В этих условиях японское командование решило предпринять максимум усилий и во что бы то ни стало заключить перемирие с Китаем, сохранив тем самым наличные войска и обеспечив их беспрепятственное возвращение на родину.[569] Уже в тот момент, когда японские войска подверглись первым мощным атакам со стороны корейских регулярных частей и прибывшей к ним на помощь китайской армии, Кониси Юкинага, понимая, очевидно, что военно-стратегическая ситуация начинает складываться не в пользу Японии, на свой страх и риск предпринял попытку установить контакты с китайским командованием и возобновить мирные переговоры. Но тогда эти попытки успеха не имели. Теперь инициативу в проведении таких переговоров взял на себя Со Еситомо, владетельный князь с острова Цусима.
Положение сторон на мирных переговорах было опять неравнозначным. На этот раз японская армия терпела поражение и находилась скорее на положении заложницы, тогда как китайская армия чувствовала себя победительницей и, казалось, могла диктовать свои условия. Но позиции их в известном смысле и совпадали, во всяком случае, обе стороны думали об одном и том же — как бы поскорее закончить военные действия и вернуться на родину. Этим, собственно, и объясняется то обстоятельство, что участники переговоров как с китайской, так и тем более с японской стороны, по существу, не ставили перед собой задачи выработать какие-то согласованные условия мира и заключить мирный договор, а свели дело к фактической фиксации того положения, что война окончена, но мир не заключен.
Японо-корейская война, продолжавшаяся шесть долгих лет, закончилась полным провалом авантюристической политики Хидэёси. Она показала, что агрессия, какие бы огромные силы в нее ни были втянуты, не имеет и не может иметь успеха, когда на борьбу против агрессора встает весь народ. Для корейского народа это была священная отечественная война. В ходе ее во весь рост встал вопрос о независимом существовании самого корейского государства, о его будущем.
В этой войне Япония впервые выступила в роли государства-агрессора, вызвав у народов соседних стран, каждая из которых в любой момент могла стать жертвой очередной японской агрессии, чувство тревоги и беспокойства за свою безопасность. Политика внешней экспансии, осуществлявшаяся Хидэёси в конце его жизни, породила ужо в то время, а в еще большей море в последующие десятилетия и столетия разное отношение и к самой этой войне, и к ее организатору и главному виновнику Тоётоми Хидэёси.
Наиболее воинственно настроенные правящие круги, открыто сожалевшие о печальном исходе захватнического похода на Азиатский материк, объясняли военное поражение Японии чисто случайным фактором, неудачно сложившимися обстоятельствами, которые в будущем легко могут быть преодолены, после чего Япония наверстает упущенное. Именно такой образ мыслей и такие действия создавали ту благодатную почву, на которой впоследствии бурно произрастали всевозможные милитаристские и реваншистские силы, толкавшие страну на путь опасных военных авантюр.
Но были и другие силы, которые негативно относились к этой войне, хотя и не всегда имели возможность активно противостоять агрессивной внешнеполитической линии Хидэёси. Они видели всю бесперспективность такой политики, понимали тяжесть последствий этой войны для страны в целом. Наибольшую ненависть война вызывала у простого люда, на плечи которого была взвалена тяжелейшая ноша военного бремени. Война повлекла за собой огромные человеческие жертвы,[570] принесла лишения японскому народу. Народ, прежде всего крестьян, превратили в поставщиков пушечного мяса, а с тех, кто оставался трудиться на полях, драли три шкуры, требуя все новых и новых жертв во имя победы в войне, которая велась за тридевять земель и с которой простые люди никак не связывали свое благополучие.
Даже среди ближайших сподвижников Хидэёси далеко не все были рьяными сторонниками его внешних авантюр. Можно в этой связи сослаться на позицию, которую занимал, в частности, Токугава Иэясу и которая, хотя и не была до конца последовательной и решительной, тем не менее достаточно ясно свидетельствовала о его негативном отношении к данной войне. Возможно, правы те исследователи, которые считают, что одна из причин того, почему, придя к власти, Токугава Иэясу, а в дальнейшем и другие представители дома Токугава стали проводить так называемую политику закрытой страны, т. е. почти полной ее изоляции от внешнего мира, заключалась в опасении, как бы Япония сама не стала объектом не только вражды, но и военного нападения стран, в отношении которых она совершила акты агрессии.
568
Хидэёси умер 18 августа 1598 г., но об этом долго не сообщалось, чтобы избежать беспорядков в стране. До Кореи новость дошла не ранее последних чисел сентября, т. е. спустя более месяца.
569
Иногда высказывается мнение, основанное, как правило, на утверждениях западных исследователей, согласно которому после ряда поражений японской армии, оказавшейся в критическом положении, Хидэёси понял бессмысленность своей авантюры, признал, что победить в этой войне он не в состоянии, и уже в апреле 1598 г. отдал распоряжение японским экспедиционным войскам возвращаться в Японию (см.: Б. Перлин. Из истории дальневосточного средневековья, с. 76). Однако никаких достоверных данных, которые бы подтверждали такой вывод, нет. Более того, известно, что, хотя некоторые сподвижники Хидэёси, например Токугава Иэясу и Маэда Тосииэ, по-видимому больше других понимавшие, что война проиграна, пытались как-то повлиять на него, чтобы найти достойный выход, сам Хидэёси до конца своих дней занимал воинствующую позицию, не принимал никаких возражений и требовал отправки в Корею все новых и новых контингентов войск. Приказ о выводе японских войск из Кореи был дан от имени совета старейшин уже после смерти Хидэёси (см.: Нихон рэкиси дзэнсю. Т. 10, с. 285).
570
Сколько-нибудь достоверных данных о потерях сторон в японо-корейской войне нет. Что касается потерь с японской стороны, то эти данные сознательно замалчиваются историческими источниками. Ясно, однако, что Япония потеряла убитыми не один десяток тысяч человек.