В XVI веке в связи с расширением масштаба междоусобных войн спрос на мечи резко повышается. Создаются все новые центры по их производству. Лучше всего оно было налажено в провинциях Ямасиро, Ямато, Бидзэн, Сагами и Биттю. Здесь жили наиболее искусные мастера, чье великолепное умение производить очень высокого качества клинки, которые называли «живой душой самурая», пользовалось заслуженной славой не только в Японии, но также в Корее, Китае и некоторых странах Юго-Восточной Азии, куда клинки экспортировались.
С появлением в Японии огнестрельного оружия, потребовавшего организации армии на новых началах, самураям пришлось приобщиться к новым видам оружия, освоить все новшества в военном деле. Ружья находились на вооружении в основном у пехотинцев, которые были рекрутированы главным образом из низших слоев самурайства. Создание нового рода войск потребовало от самураев тактически более грамотного руководства боевым сражением. От этого в решающей мере зависели теперь боеспособность феодальной армии, ее мобильность и, что очень важно, умение не только стремительно атаковать противника, но и надежно обороняться, тем более что наряду с широким распространением огнестрельного оружия, которое доставляли в эту страну европейцы, началось его изготовление в самой Японии. Появились первые пушки, заряженные ядрами.
На протяжении многих столетий у самураев складывался свой особый стиль и уклад жизни, вырабатывались нормы поведения, которым они неукоснительно следовали. Даже по внешнему виду они выделялись из общей массы людей. У всех самураев была одинаковая прическа. Верхняя часть головы выбривалась, и волосы, собранные сзади и с боков в один пучок, перевязывались, смазывались жиром и аккуратно укладывались на макушке.[81]
Как и для европейского дворянства, для института японского самурайства большое значение имело происхождение. Чем дальше и глубже в прошлое уходило своими корнями родословное древо, тем высокомернее и презрительнее самурай относился к тем, кто не был знатного происхождения. Правда, в ходе непрерывных междоусобных войн, составлявших неотъемлемую часть политической и военной истории японского феодализма, когда стремительно падали влияние и авторитет центральной власти, представленной некогда могущественной феодальной династией, принадлежность даже к самым древним аристократическим родам не могла оградить от неожиданных и крутых поворотов в человеческих судьбах. В это жестокое время больше, пожалуй, чем в другие периоды японской истории, было отклонений от исстари насаждавшегося в этой стране отношения к высокочтимым знаменитым предкам, прошлым заслугам, традициям и нравам.
Самурайство безжалостно выкидывало из своей среды тех, кто, лишившись сильного покровителя, разорялся, и в то же время быстро пополнялось за счет тех, кто «выбивался в люди» на волне междоусобицы. Самураями становились не только по наследству, но значительно чаще за заслуги на войне. Суровое военное время диктовало свои законы, предъявляло свои требования и мало считалось с нравами и обычаями прошлых времен. Жизнь и удивительная судьба Тоётоми Хидэёси — одно из самых ярких тому подтверждений.
Вся система воспитания и обучения самураев была насквозь пронизана религиозным фанатизмом, подогревавшим их смелость и храбрость, высшим проявлением которых считалось самопожертвование во имя особой вассальной преданности своему господину. Как справедливо отмечал акад. Н. И. Конрад, «основным действующим фактором психического уклада, свойственного военному дворянству, была религиозность»[82].
Буддизм, утвердившийся к тому времени в японском обществе на правах господствующей религии, был активно воспринят самурайством главным образом за то, что одна из основных и популярных его доктрин, особенно наиболее распространенной секты дзэн, проповедовала бренность всего земного и призывала к повиновению и отрешенности от грешного мира. Это как нельзя лучше отвечало собственно самурайским моральным нормам, дополнительно подкрепляло их, в особенности те положения самурайского морального кодекса, которые воспевали как самую высокую нравственность самопожертвование и беззаветную преданность сюзерену. Буддийская секта дзэн выделялась среди других религиозных сект большей простотой культивируемых ею ритуальных обрядов, религиозно-нравственных принципов и норм поведения. Ее отличали строгая простота храмов, отсутствие всякой выспренности и пышности при совершении религиозных обрядов. Все это также вполне отвечало настроениям, царившим среди самурайства, особенно на первых порах, когда оно еще сохраняло связи с народными массами, черпало из народной среды и простого воинского быта такие черты и свойства характера, как скромность, общительность, настойчивость, человеколюбие, отзывчивость, мужественность.
81
Автор исторического повествования «Сёгун» американский историк и публицист Дж. Клавелл, выявляя некоторые общие черты, присущие японскому самурайству, замечает, что такой стиль прически был характерен для самураев второй половины XVI века и считался для них обязательным. См.: J. Clavell. Shogun. N. Y., 1977, с. 34–35.