Трудно сказать, как долго продолжались бы скитания Хидэёси по белу свету и куда занесло бы его бродяжничество, если бы случай не свел его с человеком, сыгравшим немаловажную роль в его судьбе. Это был Мацусита Кахэй, владелец небольшого замка Куно в провинции Тотоми. Однажды, направляясь из своего замка в город Хамамацу, Мацусита встретил на дороге молодого странника, который привлек его внимание своим внешним видом: трудно было сразу определить, человек это или обезьяна. Мацусита подобрал Хидэёси, который проделал уже огромный путь пешком, пока не оказался на окраине Хамамацу, и привез в свой замок. Здесь Хидэёси провел несколько лет, находясь в услужении у Мацусита.
Этот период жизни Хидэёси менее всего изучен и освещен в литературе. Между тем именно в эти годы происходило становление личности Хидэёси, формировались его взгляды и убеждения, вырабатывалось отношение к окружавшему миру, к самой жизни. Вполне естественно предположить, что на формирование идейных и политических позиций молодого Хидэёси значительное влияние оказал именно Мацусита Кахэй. Но в каком направлении? Каких взглядов придерживался сам Мацусита? Это особенно важно, поскольку речь идет о годах, когда мужал характер Хидэёси, вырабатывались определенные взгляды и политические убеждения.
К сожалению, исторические документы не дают ответа на многие из этих вопросов. Известно лишь, что сам Хидэёси высоко отзывался о Мацусита, ценил его доброту и человечность. Много лет спустя, во время похода на Кюсю, вспоминая время, проведенное в замке Мацусита, он скажет своим военачальникам: «В прежние годы, когда я бродяжничал, Мацусита Кахэй проявил ко мне большую доброту и гуманность»[122]. Всю жизнь Хидэёси с благодарностью вспоминал этого доброго и чуткого человека.[123]
Однако, несмотря на то что Хидэёси, как он сам впоследствии признавал, был доволен службой у Мацусита, он в конце концов должен был покинуть и этот гостеприимный дом, ставший для него родным. Почему? Существуют разные точки зрения на этот счет. Наиболее распространенная, хотя едва ли самая достоверная версия гласит, что как-то раз Мацусита пригласил к себе Хидэёси и спросил, не известно ли ему, поскольку он родом из провинции Овари, какой панцирь носят воины армии феодала Ода. Это заинтересовало феодала Имагава Ёсимото, который готовился атаковать позиции войск своего соседа.
Хидэёси ответил, что панцирь, о котором идет речь, в провинции Овари делают теперь не из кожи, а из металла и он защищает все тело. Речь шла, по-видимому, не об обычном панцире, который мало чем отличался от применявшегося в войсках других феодалов. Скорее всего имелся в виду какой-то новый вид панциря или кольчуги, о чем мог прослышать Имагава, пожелавший его заполучить. Во всяком случае, Имагава Ёсимото и его верный вассал Мацусита Кахэй хотели любой ценой выяснить, что это за новый вид самурайского снаряжения, и раздобыть его.
Мацусита решил, что более подходящего для этой цели человека, чем Хидэёси, ему и искать не надо. Он подробно объяснил смысл и значение этой операции, снарядил Хидэёси в дорогу, дал денег, на которые тот должен был приобрести комплект этого воинского снаряжения, и пожелал скорого и благополучного возвращения. Хидэёси взял деньги, попрощался с Мацусита и отправился в свою родную провинцию Овари, откуда он уже не вернулся в замок Мацусита.
Этот рассказ содержится в «Записках о происхождении Тайко». Если и допустить реальность самого описанного факта, то все равно остаются неясными причины, побудившие Хидэёси воспользоваться этим поводом, чтобы навсегда порвать с Мацусита, так много сделавшим для него.[124]
Случай с покупкой снаряжения создал для Хидэёси благоприятную возможность вернуться на родину. Это решение пришло не сразу, оно созревало постепенно, по мере того как он взрослел, все глубже и осмысленнее воспринимал окружавшую его действительность. Наблюдательный и восприимчивый ко всему новому, Хидэёси не мог не почувствовать затхлость той атмосферы, которая царила в феодальных владениях Имагава Ёсимото.
Некогда могущественный феодальный дом Имагава, возвысившийся благодаря тому, что в период ожесточенной борьбы за власть выступил на стороне феодального клана Асикага, будучи его боковой ветвью, постепенно приходил в упадок. Наибольшего расцвета он достиг к концу XIV — началу XV века, когда у власти находился сёгун Ёсимицу из династии Асикага. В конце XIV века войска дома Имагава участвовали под водительством сёгуна Есимицу в покорении острова Кюсю. Его представители кичились своей близостью к сёгунату Асикага, слыли большими знатоками утонченной аристократической культуры. В середине XVI века от былого могущества и блеска этой феодальной фамилии мало что осталось. Она медленно, но неотвратимо шла к своему закату, как, собственно, и ее опора — сёгунат Асикага, показавший полную неспособность управлять страной. И хотя феодальный дом Имагава в седьмом поколении, которое представлял Ёсимото, пытался еще идти вровень с эпохой и даже претендовать на верховную власть, он не мог уже предотвратить процесс своего упадка. Ему становилось все труднее управлять собственными владениями, противостоять силе и могуществу своих грозных соседей.
123
После гибели феодального дома Имагава Мацусита одно время служил у Токугава Иэясу, получая очень скромное жалованье. Придя к власти, Хидэёси позаботился о нем: он вернул ему замок Куно и установил жалованье в 31 тыс. коку риса, что по тем временам соответствовало доходу богатого феодала. См.: Нихон-но кассэн. Т. 6, с. 15.
124
Существует и другая, более простая и, возможно, более правильная версия, согласно которой Хидэёси все чаще скучал по дому и Мацусита, видя, как он страдает, пожалел его: разрешил Хидэёси вернуться на родину и даже дал денег на дорогу. См. Нихон-но кассэн. Т. 6, с. 13.