Вот как описал эти события Луиш Фроиш: «Король Амангути (т. е. Мори — А. И.), видя, что его войска оказались зажатыми со всех сторон, собрал все наличные силы и сосредоточил их на участке фронта против армии Хасиба.[153] Армия Хидэёси насчитывала не более 20–25 тыс. человек. Поэтому он направил Нобунага письмо, в котором просил о помощи, но не настаивал на его личном приезде, поскольку в случае нового подкрепления приблизительно в 30 тыс. человек он и сам был в состоянии полностью выполнить волю Нобунага — изгнать Мори из его владений, лишить его жизни, а голову доставить Нобунага.
Однако Ода Нобунага намеревался сначала отправиться в столицу Киото, а затем заехать в Сакаи и лишь после этого вплотную заняться делами западного фронта: завершить разгром Мори и поддерживающих его князей. Оказавшись, таким образом, верховным владыкой 60 провинций Японии, он планировал двинуться во главе огромной армии на завоевание Китая, а покоренные им японские провинции поделить между тремя своими сыновьями»[154].
Ода Нобунага получил письмо Тоётоми Хидэёси как раз в тот момент, когда собирался из своего замка в Адзути отправиться в столицу. Несмотря на серьезность положения на западном фронте, о чем сообщал ему в письме Хидэёси, он не намерен был отменить эту заранее запланированную поездку. Ознакомившись с содержанием письма, он приказал одному из своих военачальников, Акэти Мицухидэ, немедленно собрать необходимое войско и выступить в поход на помощь Хидэёси. Сам Нобунага после посещения столицы также хотел прибыть к месту боевых действий.
В Киото он, как обычно, остановился на ночлег в храме Хоннодзи. Но если при прежних посещениях столицы его, как правило, сопровождало несколько тысяч телохранителей, то на этот раз их было почему-то не более ста.
Тем временем Акэти Мицухидэ собрал войско численностью 10 тыс. человек, подобрал преданных ему людей из командного состава и двинулся в путь — только не на западный фронт, как ему было приказано, а в сторону столицы. Дойдя до местечка Оиносака, недалеко от Киото, он приказал натянуть на ноги лошадям сплетенные из соломы мягкие сапожки и подтянуть подпруги. Всех это немало удивило, поскольку такие приготовления делаются непосредственно перед вступлением в лагерь противника, а до линии фронта было еще достаточно далеко. Воины не знали, что Акати, который пользовался особым расположением Ода Нобунага, изменил своему верховному предводителю и решил атаковать храм Хоннодзи и убить его.
Форсировав реку Кацура и выйдя на подступы к столице, Акэти собрал группу преданных ему подчиненных и произнес такие примерно слова: «Мы не пойдем в район Тюгоку. Ода Нобунага сегодня вечером остановился на ночлег в храме Хоннодзи на Пятой улице. Я давно испытываю кровную обиду на Ода Нобунага и теперь решил атаковать храм Хоннодзи и убить его там. Таково мое решение и вам надлежит следовать ему».[155]
Все были буквально ошеломлены и обескуражены как самим сообщением, так и неожиданным поворотом событий. Но воспрепятствовать этому они, очевидно, не могли, а возможно, и не хотели. Во всяком случае, на рассвете 1 июня 1582 года войска заговорщиков вошли в столицу, окружили храм Хоннодзи и под неистовый крик самого Акэти: «Враг в храме Хоннодзи. Не оплошайте!» — ворвались на территорию храма и подожгли его.
Почуяв опасность, Нобунага, находившийся в это время в храме, надел праздничное белое кимоно, взял в руки оружие и вышел на открытую галерею. Обращаясь к разбушевавшимся солдатам, он сказал: «Вы из отряда Акэти? Вон отсюда, неблагодарные твари! Вы вероломно предали меня и пошли за моим вассалом. Всех до единого расстреляю»[156].
Но эти грозные слова не возымели никакого действия, они просто сотрясли воздух. Понимая всю чудовищность и безысходность положения, в котором он оказался, Нобунага вернулся в дом и покончил жизнь самоубийством, вспоров себе живот, как того требовал самурайский обычай. Ему было 48 лет. Кое-кто из современных японских авторов, сочувственно относясь к своему герою и осуждая коварство его бывших друзей, пытается в самом лучшем виде представить Ода Нобунага и поэтому в весьма возвышенных и несколько романтических тонах описывает последние часы его жизни, повествуя, как мужественно и храбро защищал он свою честь и свое дело, смело отражая атаку предателей и изменников, и как достойно погиб в этом неравном бою[157].
Каковы же были действительные мотивы заговора Акэти? Можно ли в самом деле считать, что причиной убийства Нобунага послужили обиды, которые он когда-то незаслуженно нанес Акэти? Речь идет, в частности, как утверждают некоторые японские исследователи, о том, что Ода Нобунага вопреки уговорам Акэти атаковал и убил Хатано Хидэхару, после чего была казнена мать Муцухидэ, находившаяся заложницей у этого феодала, а также один или два раза грубо оскорбил Акэти только за то, что тот осмелился выразить свое несогласие с организацией слишком пышных приемов в честь Токугава Иэясу. К тому же как раз в тот момент, когда Акэти готовился выступить с войсками на западный фронт, Ода Нобунага отдал распоряжение передать принадлежавшие ему провинцию Тамба и уезд Сига в провинции Оми в собственность своего младшего сына — Нобутака. Взамен Акэти были обещаны две новые провинции — Идзумо и Ивами на северо-западе острова Хонсю. Однако они еще не были покорены; за овладение ими предстояла трудная борьба с сильным противником[158]. И хотя в обмен на одну провинцию и один уезд Акэти мог стать владельцем двух провинций — их надо было еще захватить. Пока же новые провинции были для Акэти не более чем журавлем в небе, тогда как синицу уже вырвали из его рук. Некоторые японские авторы пишут, что Акэти оказался в положении загнанной мыши, которая кусает кошку.
153
В то время Хидэёси чаще всего именовали Хасиба Тикудзэн-но ками. Тикудзэн — провинция, которой он владел. В средневековой Японии было принято давать знатным людям имена по названию принадлежавших им владений.
154
Цит. по: J. Murdoch. A History of Japan. During the Century of Early Foreign Intercourse (1542–1651), с. 137.
155
Эти слова приводятся в книге, впервые изданной в начале XVIII в. под названием «Записки о благодарственных грамотах военачальников». Дело в том, что в период феодальных войн (сэнгоку дзидай) в Японии существовал обычай, когда крупный феодал награждал своих воинов, особо отличившихся на поле битвы, благодарственной, или, как мы сказали бы сегодня, похвальной, грамотой. Отсюда и название книги. Правда, она не просто собрание грамот и посвящена даже не тем, кто был ими награжден, а вообще храбрости, воинской доблести и боевым заслугам, достойным этой награды. Перевод книги на современный японский язык осуществил Минабэ Мотоюки. См.: Бусё кандзёки (Записки о благодарственных грамотах военачальников). Токио, 1972, с. 245.
158
См.: Сэки Сюнъити, Наканиси Нобуо. Нобунага, Хидэёси, Иэясуно нингэн канкэй гаку (Изучение личных отношений между Ода Нобунага, Тоётоми Хидэёси и Токугава Иэясу). Токио, 1983, с. 57–58.