По мнению ряда японских историков, совещание в Киёсу было созвано по предложению Сибата Кацуиэ.[197] Эта версия кажется нам более правдоподобной. Дело в том, что Сибата Кацуиэ, который ближе всех стоял к семье Ода Нобунага и имел большое влияние на его сыновей, опасался, и не без оснований, что Хидэёси сможет узурпировать власть, и поэтому намеревался как-то ему помешать. Предлагая созвать эту встречу, он рассчитывал, очевидно, что ему удастся если не полностью оттеснить, то хотя бы существенно ограничить честолюбивые амбиции Хидэёси. По существу, это была единственная надежда и последняя возможность остановить стремительное продвижение Хидэёси к ничем не ограниченной власти.
Тот факт, что местом встречи был избран фамильный замок Ода Нобунага, тоже говорит в пользу этой версии. Если бы инициатором встречи был Хидэёси, то скорее всего он пригласил бы ее участников в замок Химэдзи, куда возвратился после разгрома войск Мицухидэ. Конечно, Хидэёси мог игнорировать эту встречу, тем более что он мог догадываться о подлинных намерениях Кацуиэ. И, несмотря на это, он все же принял его приглашение. Почему?
Это можно объяснить, с одной стороны, тем, что на стороне Хидэёси были реальная сила и авторитет победителя, придававшие ему полную уверенность, что, кто бы ни созвал это совещание, действительным хозяином положения на нем будет он, Хидэёси. С другой стороны, как бы ни были велики его военные заслуги, он прекрасно понимал, что не может пока бросить вызов всем сторонникам Нобунага, что могло лишь объединить всех против Хидэёси, значительно ослабив его позиции.
Центральное место на совещании, как и следовало ожидать, занял вопрос о преемнике Ода Нобунага. Сибата Кацуиэ настаивал на том, чтобы объявить законным наследником и продолжателем его дела младшего сына Нобунага — Нобутака, который хотя и был на несколько месяцев моложе среднего сына Нобунага — Нобукацу, но имел перед ним то несомненное преимущество, что лично участвовал в битве при Ямадзаки, мстя врагу за смерть отца. Однако за этой рекомендацией отчетливо обнаруживалось плохо скрываемое намерение Сибата Кацуиэ передать всю полноту власти младшему сыну Нобунага, с которым его связывали почти семейные отношения, поскольку до достижения совершеннолетия он фактически заменял ему отца, что по замыслу Кацуиэ, несомненно, должно было укрепить его собственное положение и, наоборот, ослабить влияние Хидэёси.
Вполне естественно, что Хидэёси, без труда разгадавший нехитрый маневр Кацуиэ, не мог согласиться с его предложением и лихорадочно обдумывал свое. Он ловко использовал ссору между братьями, каждый из которых в предвкушении власти не хотел уступать другому, и ссора грозила вылиться в открытую и непримиримую вражду. Когда страсти обоих братьев разгорелись и, казалось, были накалены до предела, Хидэёси молча встал, не спеша вышел в соседнюю комнату и вскоре вернулся назад, неся на руках малолетнего внука Нобунага — Самбоси, которого, к удивлению всех присутствующих, тут же объявил единственным законным преемником Ода Нобунага.
Это решение Хидэёси было столь неожиданным, что никто слова не проронил в первый момент. Тем временем Хидэёси спокойно, но уверенно продолжал настаивать на своем предложении, проявляя при этом большую мудрость, дипломатическую хитрость и умение играть на человеческих отношениях. За этим выбором стоял не просто голый расчет Хидэёси на то, что при малолетнем наследнике фактическая власть будет находиться в его руках, ибо в военном отношении он значительно превосходил своих соперников. Из трех сыновей Нобунага Хидэёси больше всех любил старшего — Нобутада. Эта любовь еще больше укрепилась, когда он узнал о том, как стойко и храбро сражался Нобутада в осажденном замке, оказывая упорное сопротивление войскам Акэти Мицухидэ, несмотря на то что силы были слишком не равны. Перед тем как покончить жизнь самоубийством, как того требовал самурайский кодекс, Нобутада вызвал к себе своего самого верного вассала Маэда Гэнъи и приказал ему немедленно отправиться в замок Гифу и перевезти оттуда жену и двухлетнего сына в замок Киёсу[198], где можно было укрыть их. Преданный вассал выполнил последний приказ своего господина. Возможно, что любовь Хидэёси к Нобутада перешла теперь к его малолетнему сыну — внуку Нобунага.
197
См.: Нихон рэкиси дзэнсю. Т. 10, с. 166. Той же точки зрения придерживается и японский историк Хаясия Тацусабуро, который считает, что по вопросу о созыве совещания в Киёсу более или менее достоверные данные содержатся лишь в «Записках о Тайко», составленных Кавадзуми («Кавадзуми Тайкоки»), на основании которых можно предположить, что инициатором выступил Сибата Кацуиэ. См.: Нихон-но рэкиси (История Японии). Т. 12. Токио, 1973, с. 293.