Прежде всего Хидэёси решил перераспределить владения, принадлежавшие влиятельным феодалам, и тем самым оторвать их от насиженных мест, где они успели укрепиться, создать опорные базы и могли чувствовать себя достаточно уверенно и независимо, давая волю своим амбициям. Эта мера преследовала цель поставить крупных феодалов в условия, при которых исключалась бы всякая возможность их самостоятельных действии. Отрываясь от своих прежних владений, даймё теряли старые связи с местными жителями, особенно те, истоком которых нередко служили родоплеменные отношения и привязанности. Таким образом, феодалы лишались поддержки местного населения, из которого формировались феодально-самурайские дружины.
На новом месте все приходилось начинать сначала, что требовало немалых усилий и длительного времени. Па этом, собственно, и строил свои расчеты Хидэёси, ужесточая систему управления провинциями и контроля за деятельностью местных феодалов, особенно в военно-административной области. Прибегая к насильственному переселению даймё, Хидэёси строго, не считаясь ни с высоким положением того или иного феодала, ни с его прошлыми боевыми заслугами, карал каждого, кто пытался ослушаться. Этой участи не избежали даже те, кто получил владения из рук самого Нобунага в награду за верность и предавшую службу[218].
Одновременно Хидэёси приказал ликвидировать замки феодалов, эти опорные пункты, где концентрировались феодальные войска и куда отовсюду стекались, спасаясь от жестоких притеснении властей, огромные массы крестьян, ремесленников, разного иного трудового люда. Он выдвинул обязательное условие: «В одной провинции — одни замок». На практике это означало, что каждому местному даймё разрешалось отныне владеть только одним замком, что, несомненно, ослабляло военную мощь местных феодалов и давало возможность установить более жесткий контроль за их деятельностью со стороны военной администрации Хидэёси. И хотя внешне мера выглядела вполне пристойной, не ущемлявшей как будто достоинство даймё и не стеснявшей их права, на самом же деле она ставила князей под контроль, облегчая Хидэёси организацию системы постоянной слежки за ними.
Если в одной провинции должен быть только один замок, принадлежащий местному феодальному властелину, то и в стране, считал Хидэёси, следует иметь одни главный замок, но такой, чтобы он олицетворял собой могущество и величие новой власти, представленной его личной диктатурой. Именно таким виделся ему замок, который возвышался бы над всей страной как символ силы и славы нового военного диктатора.
Местом для строительства был избран Осака. Выбор не был случайным. Сыграло свою роль не только выгодное географическое расположение города, места пересечения сухопутных и водных путей, но и близость моря, открывавшая прекрасные перспективы для развития внешних связей. На выбор именно этого края повлияли, очевидно, и еще два немаловажных обстоятельства.
Здесь находился знаменитый храм Исияма секты Икко, приверженцы которой относили себя к числу самых верных и стойких поклонников Будды. Основатель храма бонза Рэнънё был восьмым по счету настоятелем столичного храма Хонгандзи, считавшегося начиная с XIII века одним из влиятельнейших и могущественнейших буддийских храмов в Японии. После того как в конце XV века было завершено строительство храма Исияма, который являлся как бы филиалом, своего рода ответвлением храма Хонгандзи, Рэнънё перебрался на постоянное жительство в Осака и стал настоятелем нового храма.
За короткое время вокруг храма Исияма возник настоящий город, в котором селились главным образом последователи секты Икко. К середине XVI столетия храм представлял собой грозную силу, с которой вынуждены были считаться не только соседние феодалы, но и центральная власть. Он располагал огромной по тем временам армией. Храм и прихрамовой город были так хорошо укреплены, что войска Ода Нобунага, который вел решительную борьбу с буддийским духовенством, понесли тяжелые потери, прежде чем им удалось сломить упорное сопротивление защитников храма, этого едва ли не главного оплота буддизма в то время. Целых десять лет понадобилось ему, чтобы подавить этот очаг оппозиции. Храм и расположенный вокруг него город были сожжены дотла.
В том, что Хидэёси решил построить свой замок на том самом месте, где некогда красовался знаменитый буддийский храм, был заключен определенный смысл. С одной стороны, он хотел, очевидно, продемонстрировать свою верность идее и делу объединения страны, свою непоколебимую решимость смести с лица земли всех тех, кто попытается преградить ему путь к заветной цели. С другой стороны, Хидэёси намеревался лишний раз доказать, что для него все возможно и все доступно: воздвигаемый замок должен был не только ни в чем не уступать буддийскому храму, которым некогда любовались все, но и превзойти грандиозностью и великолепием его и все то, что когда-либо сооружалось в Стране восходящего солнца и что можно было лишь представить в воображении.