Выбрать главу

Вскоре его навестили Денис Фоэрен и Джо. Фоэрен получил временную работу в доках по разгрузке рыбачьих судов, а Джо организовал ночную игру в покер среди государственных служащих Тетрахида. Ни тот ни другой в статусе заметно не поднялись; без убийств на счету они были лишь Жителями Второго Класса и нервничали при встрече со Свободным Гражданином, но Баррент вел себя с ними по-свойски. Это были его единственные друзья на Омеге, и он не собирался терять их из-за неравенства в социальном положении.

Правила и обычаи Тетрахида оставались загадкой за семью печатями. Даже Джо не мог узнать что-нибудь определенное от своих друзей на государственной службе. На Омеге закон хранился в тайне. Старожилы использовали знание его против новичков. Благодаря неравенству и искусственно поддерживаемому невежеству власть и привилегии оставались в руках старейших жителей. Конечно, движение снизу вверх не остановить. Но его можно замедлить и сделать чрезвычайно опасным.

Баррент познакомился с владельцами соседних магазинов. Веселый усатый молодой человек по имени Деймонд Гаррисбург распоряжался в продовольственном. Весьма обыденная и мирная профессия, но, как говорил Гаррисбург, даже преступники должны есть. Он утверждал, что его бизнес ничем не уступает присущей Омеге индустрии смерти. Кроме того, дядя жены Гаррисбурга был Министром Публичных Работ. Через него Гаррисбург рассчитывал получить сертификат на убийство. С этим документом в руках он мог совершить свое преступление и подняться до статуса Привилегированного Гражданина.

Баррент поддакивал и кивал, но сомневался, не отравит ли сперва Гаррисбурга его жена, худая бойкая женщина. Похоже, что она недолюбливала мужа, а развод на Омеге был запрещен.

Другой сосед, Тем Ренд, был долговязым бодрым мужчиной около сорока. От левого глаза почти до уголка рта тянулся шрам — след, оставленный кем-то, желающим подняться повыше. Да не на того напал. Тем Рейд владел магазином оружия, постоянно практиковался и всегда носил при себе образчики своих товаров. Тем мечтал стать членом Гильдии Убийц. Он уже подал заявление и имел шансы быть принятым в эту старейшую и суровую организацию через несколько месяцев.

У него Баррент купил оружие. По совету Ренда он выбрал мощный иглолучевик Джамисона-Тира. Конечно, без того рассеяния, что у теплового оружия Хаджи. Но такое тепловое оружие поощряло неточность. Из него мог стрелять любой, а с иглолучевиком необходима постоянная практика. И практика себя оправдывала: опытный стрелок из иглолучевика стоил двух с тепловым оружием.

Баррент внял совету, идущему от владельца оружейного магазина и будущего Убийцы. Долгие часы он проводил в тире Ренда.

Баррент не возражал против тяжелой работы, пока она имела серьезную цель. Он надеялся, что некоторое время все будет спокойно, и передышка позволит ему нагнать старожилов.

Но на Омеге нет ничего стабильного.

Однажды днем явился необычно выглядевший посетитель: лет пятидесяти, в красной рясе до колен и сандалиях. С пояса свисали маленькая черная книжечка и кинжал с красной рукояткой. От человека веяло силой и властью. Баррент был не в состоянии определить его статус.

— Я собирался закрывать, сэр. Но если вы желаете что-нибудь купить…

— Меня не интересуют противоядия, — перебил посетитель. Он позволил себе легкую улыбку. — Я священник. Вы новичок в моем районе. Я не видел вас на службах.

— Я ничего не знал о…

Священник поднял руку.

— И по церковному, и по светскому закону неведение не служит оправданием. Напротив, неведение может быть наказано как акт намеренного пренебрежения по параграфу 23 о Всеобщей Персональной Ответственности. — Он снова улыбнулся. — Тем не менее вопрос о дисциплинарном взыскании пока не стоит.

— Рад слышать, сэр, — сказал Баррент.

— Зовите меня Дядя, — сказал священник. — Я Дядя Ингмар и я пришел, чтобы рассказать об ортодоксальной религии Омеги, культе трансцендентального Зла.

— Буду счастлив узнать о религии Зла, Дядя, — произнес Баррент. — Разрешите пригласить вас в гостиную?

— Конечно, Племянник, — ответил священнослужитель и последовал за Баррентом.

Глава 6

— Зло, — сказал Дядя Ингмар, удобно устроившись в лучшем кресле, — та сила внутри нас, которая заставляет людей проявлять ловкость и выносливость. Культ зла — культ самого себя и потому единственно верная религия. Личность, которой мы поклоняемся, есть идеальное социальное существо, готовое ухватиться за любую возможность продвижения; человек, принимающий смерть с достоинством и убивающий без унизительного чувства жалости. Зло есть точное отражение безразличной и бесчувственной Вселенной. Зло вечно и неизменяемо, хотя по-разному проявляется в многообразной жизни.

— Не угодно ли немного вина, Дядя? — предложил Баррент.

— Благодарю вас. Как бизнес?

— Прекрасно. Правда, на этой неделе, пожалуй, вяло.

— Люди уже не проявляют особого интереса к отравлению, — заметил священник, задумчиво потягивая вино. — То ли дело, когда я был мальчишкой, только приехавшим с Земли… Однако я отвлекся.

— Да, Дядя.

— Мы поклоняемся Злу, — сказал Дядя Ингмар. — Этому воплощению Великого Черного, страшному, увенчанному рогами надсмотрщику наших дней и ночей. В Великом Черном мы находим семь главных грехов, сорок преступлений и сто один порок. Мы, несовершенные существа, стремимся вести себя по его образу и подобию. И иногда Великий Черный вознаграждает нас, являясь в ужасной красоте своей огненной плоти. Да, Племянник, мне посчастливилось видеть его. Два года назад он появился на Играх.

Священник задумался о божественном явлении. Затем он сказал:

— Так как мы признаем в Государстве высшее проявление способности человека ко Злу, мы также поклоняемся Государству как сверхчеловеческому, хотя и небожественному созданию.

Баррент кивнул. Он все время боролся со сном. Низкий монотонный голос Дяди Ингмара, повествующий о таком распространенном явлении, как Зло, оказывал усыпляющее действие.

— Можно спросить, — бубнил Дядя Ингмар, — если Зло является величайшим достижением человеческой натуры, зачем тогда Великий Черный позволяет существовать Добру? Проблема Добра веками волновала непросвещенных. Сейчас я отвечу.

— Да, Дядя? — произнес Баррент, тайком ущипнув себя, чтобы отогнать сон.

— Но сперва, — продолжал священник, давайте дадим определение понятий. Давайте исследуем природу Добра. Давайте смело и безбоязненно изучим нашего противника и раскроем его истинные черты.

— Да, — кивнул Баррент. Его веки налились свинцом. Он потер глаза и попытался слушать.

— Добро есть состояние иллюзии, — вещал Дядя Ингмар, — которое приписывает человеку несуществующие альтруизм и жалость. Как мы докажем иллюзорную природу Добра? Очень просто: во Вселенной существуют только человек и Великий Черный, и поклоняться Великому Черному — значит поклоняться окончательному выражению себя. Таким образом, показав, что Добро есть иллюзия, необходимо признать его свойства несуществующими. Понимаете?

Баррент не ответил.

— Вы понимаете? — повторил священник резко.

— А? — произнес Баррент. Он дремал с открытыми глазами. Затем он заставил себя очнуться и сумел сказать: — Да, Дядя, я понимаю.

— Превосходно. Теперь спрашиваем: почему Великий Черный позволяет даже иллюзии Добра существовать во Вселенной Зла? И ответ — в Законе Необходимых Противоположностей, ибо Зло нельзя определить как таковое без обязательного контраста. Лучший контраст — противоположность. А противоположность Зла есть Добро. — Священник торжествующе улыбнулся. — Все совершенно ясно, не правда ли?

— Конечно, Дядя, — согласился Баррент. Не хотите ли еще немного вина?

— Ах, буквально капельку, — сказал священник.